Я потерла лицо свободной рукой.
— Такое чувство, что я провела дома не четыре дня, а несколько лет. — Я выдохнула. — Я так много узнала, и это утомляет.
— Ты чувствуешь себя лучше со своими новообретенными знаниями? — спросил Роман.
— И да, и нет. Мне было больно узнать о состоянии Кейдана и моего дяди, но, если бы меня не оставили в неведении, не думаю, что приняла бы то решение, которое приняла.
— Какое решение? — поинтересовался Роман.
Скажи ему.
— Я остаюсь, Ро, — прошептала я.
Он прочистил горло.
— У меня было предчувствие, что ты это сделаешь.
Я отняла телефон от уха и некоторое время смотрела на него. Роман никогда не давал мне ни малейшего намека на то, что я когда-нибудь вернусь в Йорк, поэтому его признание немного ошеломило меня.
— Можешь повторить? — спросила я, широко раскрыв глаза, когда снова приложила телефон к уху.
Роман усмехнулся.
— Тебя не было дома шесть лет, и, хотя ты считаешь, что неплохо умеешь скрывать свои чувства, я видел, как сильно ты скучаешь по своей семье, когда говоришь о ней. Добавь к этому смерть твоего дяди, и знание, что ребенок твоего лучшего друга мертв… ты ни за что не бросишь свою семью или Кейла. Ты дома.
От волнения у меня перехватило дыхание.
— Я просто хочу, чтобы ты знал, что без тебя я была бы потеряна. Я люблю тебя всем сердцем, ну, во всяком случае, тем, что от него осталось.
Роман шмыгнул носом.
— Заткнись. Перестань говорить так, будто мы никогда больше не увидимся. Мы будем все время разговаривать по телефону и скайпу.
Я кивнула, хотя он не мог меня видеть.
— Ты останешься в родительском доме? — спросил Роман.
Завещание дяди Гарри.
— Вообще-то, — усмехнулась я, — дядя устроил мою жизнь.
Роман почти мгновенно ахнул.
— У тебя есть его дом?
— Он оставил мне все, — подчеркнула я. — Его дом, его деньги, его имущество. Все.
— О, Боже, — выдохнул Роман. — Я так люблю твоего дядю за то, что он заботится о тебе.
Я сглотнула.
— Он все еще присматривает за мной.
— Всегда будет, — заявил Роман.
Я улыбнулась.
— Но он хитер. Я унаследую все на условии, написанном в письме, которое он мне оставил. Я еще не читала его, но могу только представить, чего он от меня хочет.
— Лэйн, ты в Йорке четыре гребаных дня! Как все это могло произойти за четыре дня?
— Знаешь, Ро? — рассмеялась я. — Я задаю себе точно такой же вопрос.
Мы с Романом посмеялись и поговорили еще несколько минут. Он заверил меня, что упакует мои вещи в квартире, и напомнил мне написать хозяину по электронной почте о моем переезде. Когда пришло время прощаться, я почувствовала себя намного лучше. Роман был настоящим другом, и это будет единственное, чего мне будет не хватать в Нью-Йорке.
Когда мы повесили трубку, я вернулась в кабинет Джеффри. Моя семья и Джеффри болтали, но, когда отец заметил меня, он пересек комнату и встал передо мной.
— Ты в порядке? — спросил он.
Я кивнула и обняла его.
— Я в порядке, спасибо, пап.
Я отстранилась от отца и посмотрела на Джеффри, когда он позвал меня по имени. Он протянул мне коричневый конверт.
— Вот письмо от твоего дяди.
Дрожащей рукой я взяла письмо и поблагодарила Джеффри. Я уставилась на конверт и, извинившись, вышла из комнаты, чтобы пойти в ванную комнату. Я вдруг почувствовала легкую тошноту — волнение действовало мне на нервы — и хотелось быть рядом с туалетом на случай, если меня вырвет. Ополоснув лицо водой и сделав несколько глубоких вдохов, я вошла в пустую кабинку и села на закрытое сиденье унитаза. Дрожащими руками я вскрыла письмо, написанное мне дядей. Я сделала еще пару глубоких вдохов, прежде чем начала читать.
Лэйн,
Если ты читаешь это письмо, значит, я с моей Терезой. Пожалуйста, не грусти из-за меня. Знай, что я избавился от боли и я с любовью моей жизни. Я счастлив. Мне очень жаль, что я не рассказал тебе о своем состоянии. Я не хотел, чтобы ты волновалась или возвращалась домой из-за беспокойства обо мне. Не знаю точно, когда придет мой час, но, если признаки, которые показывает мое тело что-то значат, я думаю, что это будет скоро.
Пребывание за тысячи миль отсюда ничего не исправило. Тебе нужно вернуться домой и расставить все точки над и. Но я знаю, что ты упряма, и только что-то радикальное приведет тебя домой. Думаю, что это будут мои похороны.
Я наблюдал за Кейлом в течение последних нескольких лет, и просто скажу: этот человек любит тебя, малышка. Его лицо светлеет, когда я говорю о тебе и о том, чем ты занимаешься в Нью-Йорке. Ты делаешь его день лучше, даже когда тебя здесь нет. Я очень хорошо знаю, что ты все еще любишь его.