— Забей, — он снимает пальто и накидывает мне на плечи его. Его это сленг обычного русского паренька удивляет и подкупает. Словно он давний друг из соседнего двора.
— А вы не так просты, коим хотите показаться, — кутаюсь в его длинное пальто и ощущаю запах сандала и горького шоколада.
— Соглашусь, — Эш выпускает дым вверх. И он моментально теряется среди многочисленных хлопьев снега. — Почему ты плакала?
— А мы уже на «ты»?
Энтони смеется и потирает лоб тыльной стороной руки.
— Можно? — Я посмотрела на сигарету, зажатую меж пальцев его руки.
— А мы уже делимся сигаретами? — парирует он с издевкой в голосе.
Я прикусываю нижнюю губу. Пока он следит за моими губами, я хватаю его сигарету и зажимаю меж пальцев правой руки.
— Устраивайся поудобнее. Сейчас я расскажу тебе историю про глупую девочку…
Энтони смахивает с перил толстый слой снега и усаживается на него. Складывает руки на груди, так что черная рубашка натягивается в плечах. И как ткань не треснула под таким давлением мышц? Я смотрю на его позу и делаю длинную затяжку, медленно втягивая горечь вовнутрь.
— Жила-была глупышка по имени Мышка, — начинаю я свой рассказ, выдыхая дым перед собой. Энтони забирает у меня сигарету и делает затяжку, бумага красным браслетом тлеет на глазах.
— Мышка? — усмехается он.
— Ага, — мне уже самой становится смешно от такой рифмы. — Она жила и верила, что никто не может ее сломать. Она была слишком самоуверенна. Однажды она обрела большую любовь, но потеряла ее.
— Так быстро? — Удивляет Энтони. — Никаких подробностей? Ну хорошо.
— Она долго болела. Поклялась, что никогда не пустит никого в свое сердце, чтобы не покалечиться и не навредить другим.
— Она обрела новую любовь? — Спрашивает Энтони, и я смутно киваю ему.
— Она думала, что обрела ее. Но в этот раз любовь оказалась односторонней…
Неловкое молчание окутывает нас. Энтони смотрит себе под ноги. Я докуриваю сигарету, бросаю ее под ноги, и тушу носком каблуков.
— А я уж подумал, что вы леди, — тихо произносит Эш.
Не знаю почему, но я смеюсь над его словами.
— А вы, значит, на самом деле джентльмен?
— Не сегодня, — Энтони спрыгивает с перил. На его плечах уже накопился целый сугроб. — Сегодня у меня выходной.
С Энтони на удивление разговор идет легко. Мы возвращаемся в зал к гостям.
— Никогда бы не подумала, что вы столь творческая личность, — мы расположились на кожаном диване и пробовали вкусные закуски, запивая красным вином.
Энтони Эш оказался творческим человеком, любящим театр. Он рассказал, что большую часть времени посвящает своему любимому делу.
— Я развиваюсь не только в материальном плане, но и в духовном. А что, как не театр, поднимает духовный интеллект человека?
— Поразительно. Впервые вижу интеллигента среди бандитов, — я больше пытаюсь усмехнуться, но Энтони нисколько не задевает мои приземленные стереотипы на его счет.
— Мы можем вместе посетить театр.
Если бы мое сердце не было разбито, то я бы отказалась. Но сейчас внутри гуляет сквозняк. И мне нужно отвлечься.
— Я с удовольствием.
— Для меня будет честь сопровождать вас, — он нежно поднимает мою руку и целует ее.
— Я думала, что у джентльмена сегодня выходной, — выгибаю вопросительно бровь, но предательская улыбка не сходит с лица.
— Для вас, миледи, — он поднимает глаза и встречается с моими. Его глаза светло-карие и мутные, с проблеском по краям ясного голубого, — круглосуточно.
Глава 62.
Мэтт
Уровень алкоголя падает с каждой секундой, когда я смотрю на Киару. Мое проклятие, которое преследует меня по жизни. Она сидит передо мной без капли сожаления в глазах и хоть какого-то стыда.
— Не рад? — спрашивает меня все тем же бархатным голосом с нотками французского акцента Киара, выгнув черную бровь и поведя назад плечом.
По моему лицу и приступу тошноты, который явно вызван не чрезмерным количеством выпитого алкоголя, можно было и догадаться, но для людей с особенностями по жизни приходится пояснять.
— Нет.
Рен нервно покусывает на пальцах заусенцы, глядя то на меня, то на Киару.
— Я ожидала более теплой встречи, — морщится в недовольстве Киара.
Она проходит вдоль кожаного дивана. Я замечаю на руке браслет, который когда-то купил и преподнес ей в качестве подарка. Заметив мой пристальный взгляд на ее руку, Киара расплывается в улыбке.
— Ты удивлен? — поднимает Киара вверх свою руку и любуется браслетом, заставляя бриллианты сверкать под светом ламп.
Пропускаю мимо ушей ее болтовню. Удивлен, что она его еще не продала.
— Мне нравится вспоминать те дни, когда ты смотрел на меня как на единственное существо, которое давало тебе кислород для жизни, — с придыханием произносит Киара.
— Вот это метафора...
Шокированный Рен раскрывает глаза пошире и едва заметно кривит губы в отвращении.
— Ты еще то существо, Киара, — качает головой, соглашаясь, мой друг. — Я бы даже сказал, сущность…
Брошенный испепеляющий взгляд Киары заставляет Рена поморщиться. Только по движению его губ я понимаю, что он назвал ее змеей. Идеально подобранное сравнение.
— Киара! — прикрикиваю я, возвращая весь пыл шатенки на себя.
— Дорогой, — падает она рядом со мной и тянется к вороту рубашки.
— Дистанция. — Напоминаю я ей.
Она нехотя отпускает меня, напоследок поцарапав кожу щеки длинным черным когтем.
— Мне нужны деньги, — произносит Киара, хозяйничая в моем кабинете.
Она наливает себе в бокал шампанского из золотой коллекции Рена, которую он хранил в стеклянном шкафчике. Каждая бутылка была частью истории для Рена. Он долго и кропотливо подбирал бутылки для коллекции. Киара плескает на дно пару капель и ставит бокал перед Реном, отпивая прямо из горла бутылки. Она усаживается напротив меня и мило улыбнувшись.
— Как это должно волновать меня? — спрашиваю я, глядя на эту сучью натуру.
Киара всегда обладала шкурным интересом ко всему. Но тщательно прятала это, так что я далеко не единственная ее жертва. Поразительно только, насколько рано она стала такой.
— О-о, это должно тебя волновать, — перекидывает она длинные ноги, демонстрируя черные чулки, откидывая назад волнистые волосы.