— Вылезайте, Софья Александровна, — открывает мне старший сержант дверь. — С нами поедете. Расскажете по дороге, где же вы так долго были.
— Но… — пытаюсь возразить я, ссылаясь на машину.
— А машину эвакуатор заберет. Вы не беспокойтесь, — сержант подает мне руку, помогая выбраться из авто. — Без вас Москва совсем не та! — делится со мной наблюдением ДПСник. На мое удивленное выражение лица он быстро кивает и произносит: — Да-да! Пойдемте.
Мама сидит с каменным лицом в гостиной. Рядом с ней с чуть более спокойным лицом сидит папа. И только бабуля на полном кураже. Надо признать, что я выпила совсем немного, и к моему приезду домой я совсем не ощущала себя пьяной.
— Позор, — начинает вопить мама, вставая с дивана, ходя из угла в угол. — Какой позор… — Она проводит по лицу руками, откидывая светлые волосы назад.
Я, пользуясь моментом, присаживаюсь в кресло, готовясь к долгой, мучительной лекции о ЗОЖ. Признаюсь честно, метание мамы по комнате порядком укачивает меня.
— Ты же дочь замдиректора школы. Разве такой я тебя воспитывала? — взирает она к моей совести.
— Накинулась, — охает бабуля. — Дослужилась и теперь попрекает дитя своим статусом. Она же взрослый и самостоятельный человек, а главное — свободный!
Папа устало потирает глаза, расстегивая верхние пуговицы рубашки и ослабляя галстук.
— В конце концов, у нас же демократия, — продолжает тормозить бабуля маму.
— Ой, я тебя умоляю, мама, — отмахивается мама от бабушки, — кому ты эти сказки рассказываешь... Демократия.
— Главное, что всё хорошо кончается. Да ведь, внуча? — Спрашивает меня бабуля.
— Да, бабушка, — соглашаюсь с ней я.
— Мою дочь привез конвой, — драматично произносит мама, прикладывая ко лбу тыльную сторону руки, параллельно оседая на диван.
Ну прям сценка из драмтеатра.
— Подумаешь, — отмахивается бабушка от своей дочери, весело улыбнувшись ей. — Это с какой стороны на это посмотреть, — хитро подбирает бабуля слова, поднимая палец вверх. — Конвой он же не только плохих сопровождает, но и знаменитостей. Просто поверь, что твоя дочь — знаменитость Москвы, — логично заканчивает бабуля.
— Да, мам, — поддерживая я все цело бабушку. — Ну, чего ты так расстроилась…
Мама понимающе начинает кивать мне, и даже слезы вроде бы уже высохли, а лицо приобрело спокойный вид, но мне же надо было ляпнуть, не подумав.
— Будто в первый раз… — на веселее заканчиваю я.
Понеслась. Губа мамы начинает дрожать, и вот уже новая порция слез. Бабушка хлопает по лбу рукой, говоря мне, что я идиотка, каких свет не видывал.
— Ой, — тихо произношу я, понимая свою ошибку.
Папа хлопает по обивке кресла, прекращая наш разговор и останавливая посреди гостиной свою взвинченную жену.
— На сегодня достаточно! — произносит он твердым тоном, отправляя маму в комнату. — Соня, — обращается он ко мне. — На пару слов...
Ой-ё-ёй.
Глава 65.
Мэтт
Рен заливисто смеется со слов Киары, откидывая голову назад, Даже его травмированное плечо не может прервать этого истерического смеха.
— Простите, простите, — извиняется мой консильери, вытирая под глазами слезы смеха. — Просто я не знал, что тебя Киара могут волновать другие люди, — выдает Рен.
Киара поджимает губы и гневно сужает свои черные глаза.
— Я вовсе не злой человек, Рен! — отрезает она. — Мне знакомо сострадание и сочувствие.
— Ну да, ну да, — кивает Рен. — Ты ведь так сочувствовала моему другу, когда нагло предала его! Мэтт не верь ей. Вышвырнуть ее надо отсюда.
Рен отмахивается от Киары здоровой рукой, решая вовсе не смотреть этой избалованной особе в глаза.
— Зря, зря... — протягивает Киара, глядя на меня.
— У тебя пять минут. Потом тебя выведут отсюда!
— Какие мы злые, — усмехается Киара. — Ты же знаешь, меня заводит грубость.
— Фу! Киара, избавь нас от подробностей своей нынешней профессии, — молится Рен.
— Я знаю, что некая Софья заняла мое место, — начинает Киара, смакуя каждое слово.
— Не смей! — угрожаю я. — Ты не полезешь к Софье! И у тебя никогда не было места.