— Почему это нельзя было сделать позже? — спрашиваю я, переводя дух.
— А вдруг у тебя пойдет «отторжение»? Мы должны перестраховаться, — с умным видом объясняет мне Мира, убирая «пистолет» в чемодан.
— Что значит «отторжение»? Эта штука не проверялась?
— Проверялась, проверялась! — успокаивает меня Кабан.
— Ага, — поддерживает его Митяй, фыркнув от смеха, — на собаках. Теперь, куда бы ни пошел Зефир, он всегда в смартфоне Миры, — демонстрирует он мне телефон.
— Что??? — кричу я.
Ноющая боль подкрепляется паникой. Мне начинает казаться, что я зря согласилась на их идею с чипом. Ну жила же без него. А тут они со своей заботой и опасением потерять меня в логове мексиканцев. Ну все, я начинаю терять сознание. Организм уже начинает операцию по отторжению.
— Вот зачем ты ей сказал? — Вспыхивает моя подруга, злясь на Диму. — Не язык, а помело!
— Сама ты помело! — дает сдачу Дима, нахмурившись.
— Ха! Помело! — смеется Кабан, откинувшись на диване. Мы смотрим на него как на дурачка, не понимая причины его веселья.
Может это глюки?
— Скажи, что ты не чипировала меня, как какую-то шавку? Мира! Неужели не было прибора для людей?
— Было! Но ты знаешь, сколько он стоит? — Мира убирает со стола мусор. — Нужно быть экономнее.
Что? Я не верю своим ушам! Мира и экономия? Бред!
— С каких пор ты думаешь об экономии?
Митяй тянет руку, будто знает ответ на мой вопрос.
— А она просто…
— Митя! — укоризненно смотрит Мира на него, хлопая себя по бедру, напоминая, что ее оружие всегда при ней, и она не прочь сделать из него бифштекс при любом удобном случае.
— Понял!
Ну всё! Меня чипировали, как какого-то пуделя! Моя жизнь разделилась на «до» и «после».
— Фрукт есть такой, — поясняет успокоившийся Кабан. — ПО-МЕ-ЛО называется. Эх вы, узкокругозорные!
С этими словами Антон выходит на балкон покурить. Мы переглядываемся, читается немой вопрос: «Что?»
Митяй, глупо улыбнувшись, потер бровь рукой и добавил:
— Тут бы больше подошло слово «провинциалы».
— Ой, да! Завали ты! — одновременно раздражаемся мы с Мирой в унисон.
Глава 90.
Мэтт
Такие девушки, как Софья, созданы для того, чтобы проверять на прочность всю мужскую часть населения. А моя жена вдобавок была еще приправлена скверным характером, полным отсутствием инстинктов самосохранения и явной упертостью. Она могла невинно хлопать глазами, но при этом никогда бы не остановилась перед своей целью. Ее вера в «свою» правду достойна похвалы.
Принося мне кофе, Соня взяла за привычку ставить чашку прямо на мои бумаги, а один раз и вовсе пролила его мне на штаны. Скверный характер, повторюсь. А в глазах ни капли сожаления, только огоньки озорства прыгают, следя за моими эмоциями. Но я не откажусь от этой практики. Мне нравятся ее недовольно надутые губы и сморщенный лобик, когда она держит в руках горячий напиток.
— Вивьен, — связываюсь я по связи с секретарем.
— Да, мистер Уилсон. Я вас слушаю.
— Попроси зайти Софью ко мне. И да, пусть она принесет кофе.
Последние дни я вызывал Софью через Вивьен. Ей не нравилась эта затея. Ведь она ощущала себя в подчинении у моей секретарши. Но я знал, что Софья попросила Вивьен о помощи с подготовкой к свадьбе. С тех пор они проводили много времени вдвоем. Очень много времени. Даже на совещании Вивьен все чаще отвлекалась и переставала слышать мои замечания, показывая Софье карточки цветов и прочей мишуры. Моя милая же, закусив меж зубов ручку, придирчиво осматривала каждую предложенную ей деталь и выражала то согласие, то и вовсе сразу же рвала на кусочки бумагу под округленные глаза моих сотрудников. Взрывной характер, что уж тут скрывать...
— А Софьи нет, — тихо произносит девичьй голос. — И кофемашина сломана. Я уже вызвала мастера.