Все еще тихим баритом произносит Мэтт. Я съеживаюсь от окутывающего чувства отвращения к себе. Я не должна ему врать. Мэтт имеет право знать. Но вместо этого я говорю, что все хорошо.
Мэтт недоверчиво смотрит мне в глаза. Я мило улыбаюсь, надеясь, что это отбросит все его сомнения.
— Софья.
Ну вот опять этот тон.
— Что?
— Ты точно не врешь? Если я узнаю...
— Не о чем узнавать.
Я не планировала так резко отвечать. Дура, блин. Теперь Мэтт точно заподозрит, что здесь что-то не так.
— Милая, — осторожно начинает Мэтт.
— Прости, — утыкаюсь в твердую грудь я. — Я... Кажется, я переволновалась.
— Хорошо.
Мэтт укрывает меня в объятиях. И мне почему-то начинает казаться, что это наши последние объятия.
Позволяю себе немного расслабиться. От волнения меня начинает подташнивать. Выпиваю стакан воды, игнорируя весь алкоголь. Сегодня меня по-особенному штормит. Говорила мне бабушка, что дефицит йода — это не шутки. Нужно срочно пропить курс витаминов.
— Софья, — подходит ко мне Павел со своим отцом.
— Здравствуйте, — здороваюсь со Скворцовым старшим и его сыном.
— Сонечка, — обнимает меня отец Павла. — Поздравляю! А где сам жених-то? Надо познакомиться поближе с этим счастливчиком.
— Ну да, — соглашаюсь. — Он с моим отцом и Борисом Андреевичем.
Виталий Иванович не состоял в каком-либо клане, но был еще тем вором. Он знатно грабил государственную казну. Поэтому он был своим среди преступников. Ведь свой человек в думе всегда нужен. Он много знал, много помогал. С такими люди перестают общаться только в случае их смерти. Думаю, в глубине души он осознавал всю серьезность своего риска, вращаясь в таких кругах. А также осознавал свою значимость.
— Ты все хорошеешь и хорошеешь, — говорил мне комплименты Виталий Иванович.
— Спасибо.
— Пойду поприветствую твоего отца и его зятя. Хотел бы очень еще поговорить, но дела и дела, — сказал на прощание отец Павла.
Я рассчитывала, что и Павел покинет меня вслед за отцом, но все не может быть в моей жизни так просто и гладко.
— Нужно поговорить, — кивнул Павел, чтобы я шла за ним.
Я бы могла проигнорировать его. Но тот факт, что Павел почти весь вечер в ресторане провел на полу в кладовке, заставил меня подумать и пойти за ним. Теперь-то его приставания не могут быть подкреплены тем, что я свободная девушка. У меня есть муж.
— Говори, — мы вышли из банкетного зала и зашли в нашу библиотеку. Оставаться наедине с Павлом мне совсем не хотелось.
— Куда-то торопишься? — закрыл за нами дверь Павел.
И тот слабый свет, что лился из холла, исчез. Огромные высокие стеллажи, заполненные книгами, выглядели устрашающе при мрачном свете из окон. На улице стояла пасмурная погода. Серыми облаками затянуло все небо к вечеру.
— На самом деле всё зависит от тебя, — произнес Павел, проводя руками по переплетам книг, подходя ко мне ближе.
— Что это значит?
— Ты должна понимать, что твой отец тебя сильно любит, — начал издалека Павел. — Он большой любитель контроля. Он любит и предан своим людям, и для него нет ничего страшнее лжи своих людей.
Ладони начинают покрываться холодным потом. Я уверена, что Павел видит, как мне становится тяжело дышать. Это он сдал нас в тот день отцу. А я всё гадала, кто же помог вычислить наши отношения.
— Это ты всё рассказал ему… — мое лицо начинает гореть. — Но как ты узнал?
Павел усмехается и проводит по волосам рукой, смотря в окно.
— Мне было достаточно увидеть, то, как он смотрит на тебя, — Павел оборачивается и смотрит прямо на меня. — Он смотрел на тебя как на добычу. Это мерзко. А потом я очнулся в кладовке, — раздражительно проговаривает.
— И?
— И? — оборачивается он, смотря на меня холодными глазами. — Ты хоть представляешь, что он натворил? Он убийца, Софья. Чем он лучше твоего отца? Разве не от этого ты всю жизнь бежала?