— Мой пол не нуждается в этом! Он и так блестит, — нависает надо мной Мэтт. — Так что прекращай это и вставай.
— Да, пожалуйста. — Я соскакиваю с пола и, завернувшись в одеяло, направляюсь на выход.
— Одеяло! — звучит за спиной громогласный голос.
Я оборачиваюсь и смотрю удивленно на Мэтта. Он поднимает руку и жестом требует вернуть ему одеяло.
Он это сейчас серьезно?
— Что смотришь? Одеяло. — Повторяет Мэтт.
— Вы самый мелочный человек, которого мне доводилось встречать, мистер Уилсон! — цежу я сквозь зубы и швыряю в него одеяло, предварительно хорошенько его скомкав.
Поворачиваюсь на пятках, чтобы уйти. При первой же возможности распечатаю его фото и засажу в него тысячи ножей.
— Стоять! — вновь говорит Мэтт, когда я уже поворачиваю ручку двери.
— Что еще? — улыбаясь, произношу я. — Или вас еще укрыть надо? — скрещиваю на груди руки.
Мэтт усмехается на мои слова и подходит ко мне, поддевая кончиком пальца ворот рубашки.
— Рубашку верни, — шепотом произносит он мне на ухо и смотрит на меня.
Я от удивления аж приоткрыла рот. А его это лишь больше забавляет. Впопыхах расстегиваю рубашку и кидаю в лицо Мэтту со словами, полной ненависти: «Подавись».
Он ловит рубашку на лету. Его взгляд медленно опускается с моего лица ниже, губы изгибаются легкой ухмылке.
— Тут запросто можно подавиться слюнями, Софья! Я с легкостью выполню твою просьбу, только оставайся нагой.
Голос Мэтта звучит так низко. Он заставляет реагировать каждую клеточку моей кожи. Наконец он отрывает взгляд от моей груди в нежно-голубом бюстгальтере, и я заглядываю в его глаза. В них горит неистовое пламя. Я скрещиваю руки на груди.
— Голубой цвет… — Мэтт легонько надавливает рукой на дверь, и замок с щелчком хлопает. — Цвет свободы, спокойствия, стабильности и нежности. — Продолжает говорить Мэтт, понижая свой голос всё ниже. Я чувствую, как моя грудь покрывается мурашками. Невольно сжимаю свои ноги и упираюсь лопатками в дверь.
— Скажи мне, Софья, — Мэтт наклоняется надо мной, ставя руку около моего лица.
Я в ловушке.
— Что? — Опускаю свой взгляд в пол. Я не выдержу этого зрительного контакта. Мэтт двумя пальцами поддевает мой подбородок, заставляя взглянуть на него.
— Почему голубой? — Он наклоняет голову на бок, изучая меня, следит за моей реакцией.
Я не слышу своих собственных мыслей из-за стука сердца под проницательным взглядом Мэтта. Я могу лишь вглядываться в его глубокие глаза, идеально очерченные брови и губы. Губы, которые наполнены искусительным ядом. Мне нельзя так реагировать на него.
— М? — Он проводит кончиками пальцев по моей шее. — Ты ведь не такая. Он тебе не подходит. — Продолжает Мэтт, я поглубже втягиваю в себя воздух.
— Ты не свободна, ты заложница собственных мыслей. Я прав? — шепчет Мэтт. — Спокойствие? Нет, детка. В тебе буря, ярость. Стабильность — смута. — Он опускается к моей ключице и спрашивает: — Нежность? Что насчет нее?
Я слегка поеживаюсь от его слов. Внутри все переворачивается. Становится тяжело дышать. Кругом лишь он. Он и его запах. Я окутана им. Я пропахла им.
Мята, кофе, сигареты…
— Ты нежна, милая. С этим не поспоришь.
Я чувствую, как он улыбается.
— Но скажи, почему я чувствую в тебе вражду, месть и море сожаления? О чем ты сожалеешь?
Потому что это настоящая я.
— М-мне, — запинаюсь я. — Мне нужно идти...
Я отталкиваю Мэтта и выбегаю в коридор. Захлопываю дверь, прикладываю к шее руку и слегка сжимаю ее. Я нахожусь в какой-то прострации.
— Черт! Черт! — проговариваю я и разворачиваюсь, чтобы уйти прочь, но налетаю на Макса.
— Молчи! Лучше молчи! — рычу я и хлопаю дверью своей комнаты.
Я прохожу вперед и падаю на кровать. Минут пять бесшумного крика в подушку приводят меня в себя. Надеваю на себя широкую толстовку и натягиваю на голову капюшон. Стучу ногтями по ноутбуку, слушая очередной гудок. Мира всегда долго отвечает. Обычно я к этому спокойно отношусь, но сейчас не тот случай.