— Что такое?
— Следую твоему совету: перестаю киснуть.
— А-а, — протягивает Рен. — Я одного не пойму, как Софья оказалась в твоей постели? Она так кричала. Будто была удивлена.
— А ты и не должен ничего понимать. — Беру телефон в руки и убираю с громкой связи. — Я тебе скинул тебе аудио. Ты прослушал?
— Ты про этот бред? — спрашивает консильери.
— Рен!
— Спокойно, брат! Я все понял.
— Ну и?
— Там сказано: «Неудержимый мой! Прости меня. Мне так страшно...» В общем, полный бред.
— Спасибо. — Покрепче сжимаю телефон. — Есть еще кое-что… — Зажимаю переносицу и закрываю глаза.
— Что? Переговоры провести?
— Почти. Передай CRM-менеджерам, чтобы подготовили презентацию, и отправь это вместе с партнерским соглашением.
— Мы только заключили контракт с японцами. Кто на этот раз, Мэтт? — возмущается Рен.
— Capital Real estate. На имя гендиректора...
— А это кто у нас? — Рен вытягивает из меня информацию клешнями. Он точно решит, что я действую слишком быстро.
— Александр Раскольников…
— Ага… Записал… Стоп! Что?! — кричит в трубку Рен. — Я знаю, что дело тут совсем не в бизнесе!
— И ты прав… В общем, сделай, как я прошу…
Отключаю телефон, и он летит на кровать. Запускаю пальцы в волосы.
Неудержимый мой! Прости меня… Мне так страшно…
Слова эхом отзываются голосом Софьи в голове. Кто он такой? И за что она так просит прощения? Ее лицо, по которому одна за другой скатываются слезы, стоит у меня перед глазами. Что же тебя так терзает, девочка моя? Я намерен выяснить всё.
— Костя, Костя... — Произношу я сам себе. — Софья будет со мной. Даже если она сама этого не понимает пока.
Я поднимаю с пола красную футболку Софьи. Нежный запах смородины и карамели доносится от ее вещи. У нее больше двадцати флаконов духов, а она использует всегда один и тот же. Странная. Кладу ее футболку к своим и закрываю гардеробную.
Поглядываю на часы на руке, сидя на диване. Сколько уже можно? Мы ведь завтракать идем, а не на приём к королю.
Я подхожу и вглядываюсь в неоновые зеленые пузырьки лавы-лампы. Чем горячее она становится, тем меньше пузыри и тем быстрее они двигаются. Можно сравнить со страстью. Горячая страсть заставляет нас действовать. Но только истинное пламя любви может поддерживать нас в постоянном движении. Ведь страсть быстротечна.
Слышу стук каблуков по лестнице и вскидываю голову. Софья спускается в красном атласном платье, наподобие того, что было на ней в ту ночь, когда она пострадала из-за меня. Я тяжело сглатываю. Флешбэки болью отзываются в моем сердце. Она спускается и встает рядом со мной.
— Я смотрю, ты аккуратен, — произносит, улыбаясь мне. — Лампа все еще стоит на месте.
— Я уже близок к тому, чтобы вызвать мастера и вмонтировать еще одну розетку, — отвечаю я ей, засовывая руки в карманы брюк.
Я что, смущаюсь? Пару минут назад она отступала от меня и опускала глаза в пол. Что изменилось сейчас?
— Почему просто не избавишься от нее? — Спрашивает Софья.
— Не могу...
Я смотрю в ее зеленые глаза. Большие красивые зеленые глаза. Сейчас они так напоминают мне пузырьки внутри этой лампы.
— Почему?
Соня перекладывает свои темные локоны на другое плечо. Чувствую вновь ее запах. Смородина.
— Потому что ты ее поставила… — Ее взгляд застывает на мне, и нежно-розовые губы расползаются в легкой улыбке.
Ты обещала перевернуть мою жизнь. И перевернула мой дом, а вместе с ним и сердце. Я до сих пор помню, как ты вытащила из своего чемодана эту чертову лампу.
— Ну-ка подержи это. — Софья вручает мне канделябр. И ставит на геридон лава-лампу. От ее неонового зеленого цвета начинает рябить в глазах.
— Во-о-от! — с восторгом произносит Софья. — Совсем другое дело.
Да уж. Другое дело, думаю я, стараясь скрыть свое шокированное лицо от наглости этой взрывной девчонки.
— Только нет розетки рядом... — Я смотрю, как Софья дует свои пухлые розовые губы. — Ну ничего! Купим удлинитель, и дело в шляпе. — Радостно произносит она.