— Всё в порядке? — На его лице мгновенно появляется грусть, словно отец вылил ему на голову тёплый клей, который стягивает черты лица и лишает его присутствия духа.
— Да. Извини, я задумался, — Джонни наклоняется на бок и засовывает сложенный бланк в задний карман, натянуто улыбаясь мне.
Я придвигаюсь к нему ближе, не так близко, как раньше, но достаточно, чтобы подбодрить его. Не то чтобы я хотела, чтобы парень снова обхватил меня рукой или чтобы проделал оставшийся путь, пока наши бёдра не соприкоснутся — то есть, я хочу, но наклоняюсь не для этого. Я хочу, чтобы Джонни почувствовал себя в безопасности со мной, чтобы доверял мне. Хочу, чтобы мы стали настоящими друзьями.
Я наигрываю зловещую серию нот на низких клавишах, несколько раз ударяя по последней ноте, пока Джонни не улавливает суть и не берёт инициативу в свои руки, импровизируя со своей собственной цепочкой нот. Мы продолжаем в течение нескольких минут, играя в эту придуманную игру, которую никогда не обсуждали, но каким-то образом оба понимаем. Что бы я ни играла, Джонни подражает по-своему и совершенствует. Это главное в его игре — он всегда стремится сделать что-то лучше. Когда парень берёт инициативу в свои руки и начинает играть обе наши придуманные партии, я откидываюсь назад и складываю руки на груди, пока он не подходит к естественному завершению песни.
— О-о-о, я её разозлил, — дразнит Джонни.
Я отворачиваюсь и складываю ноги так, чтобы смотреть на него сбоку.
— Чертовски верно. Это несправедливо! — я показываю на клавиши, которые он только что наказывал, и хихиканье моего отца раздаётся из его кабинета, где он подслушает.
Папа знаком с Джонни меньше месяца, но я уже могу сказать, что этот мальчик станет его ценным приобретением — его любимым учеником всех времён. По крайней мере, я уверена, что именно такие мысли посещают моего отца, когда Джонни вытворяет нечто подобное.
— Прости? — Джонни расправляет плечи и поднимает ладони, а затем очень мило выпячивает нижнюю губу. Это восхитительное зрелище.
Отлично. Парень слишком милый, чтобы злиться на него.
— Всё в порядке. Эй, я голодна. Не хочешь быстро сходить со мной в магазин? Можешь купить мне чипсы и газировку, чтобы загладить вину за хвастовство, — я разворачиваюсь и встаю, опираясь на фортепиано, в то время как Джонни смотрит на меня с полуулыбкой, приоткрыв рот.
— Почему мне кажется, что это вымогательство? — Джонни поворачивается, чтобы искоса взглянуть на меня, но медленно встаёт, его движения осторожны, как будто парень ждёт, что я начну его щекотать.
Может быть, я единственная, кто об этом думает.
— Пойдём. Я поведу.
Я забегаю в папин кабинет и хватаю свою маленькую сумочку.
— Хочешь чего-нибудь? — На столе отца стоят недопитые бутылки с водой и кружки с кофе. Он привык часто пить, но никогда не допивает.
Папа осматривает стол в поисках утренней чашки. Найдя её, встряхивает содержимое и подносит к губам, чтобы попробовать.
— О, ещё тёплый. Я в порядке. Спасибо.
Я закатываю глаза и направляюсь к двери, где меня ждёт Джонни.
— Повезло. Тебе чуть не пришлось покупать и для него тоже, — игриво шлёпаю его по руке, и парень потирает это место, глядя на меня с кривой ухмылкой.
Когда мы идём к моей машине, Джонни прижимается вплотную ко мне, наши плечи на расстоянии дюйма или двух друг от друга. Он смотрит на наши ноги, пропуская шаги, пока наши походки не синхронизируются. Я пытаюсь обмануть его, делая несколько шагов с запинками, но он всегда улавливает и исправляет ситуацию за один-два шага.
— Ты должна научить меня маршировать. Я имею в виду, как ты это делаешь. В нашей программе я в основном хожу, а на тех видео я видел, что это гораздо больше, чем просто ходьба. Даже парни, которые несут барабаны, кажется, делают это так плавно. Я же выгляжу так, будто опаздываю на урок, но мне плевать, — Джонни преувеличенно волочит ноги оставшиеся шаги до моей машины.
— Ты прав. Именно так и выглядит со стороны, — поддразниваю я.
Джонни гримасничает, глядя на меня через крышу моей машины.
— Спорим, я быстро научусь? — он показывает на меня пальцем, и я нажимаю на брелок, чтобы снять машину с сигнализации.
— О, я уверена, что так и будет. К концу сезона ты наверняка получишь за это награду. Ты, наверное, получишь все награды. А я буду лишь на втором месте.
«О, это был мой злобный соперник. Я думала, что с этими чувствами покончено».
Я отвожу взгляд, опускаюсь на водительское сиденье, запускаю двигатель и тянусь к кнопке аудио, надеясь, что действительно хорошая песня избавит мой большой рот от неприятностей. Прежде чем успеваю нажать на кнопку, Джонни хватает меня за руку и сжимает её. Крепко. Я смотрю на его пальцы, на то, как они обхватывают мои, и, хотя мой рот разинут, я, кажется, не могу его закрыть.
— Знай, ты в этом лучшая. Как и во всём остальном. — Его тело двигается вместе с его выразительными словами, по крайней мере, мне так кажется. И его рука, держащая мою, тоже.
Я быстро моргаю и перевожу взгляд на его серьёзное лицо. Изо всех сил стараюсь вникнуть в то, что он сказал. Я кривлю губы в жалком подобии улыбки и тихо говорю: «Спасибо», чего на самом деле не имею в виду. Джонни сжимает мою руку и поворачивается, обхватывая другой рукой наши руки, так что я оказываюсь в ловушке. В тёплой, восхитительной, счастливой ловушке. И мне немного стыдно за свою болтливость и слабую самооценку. Но в основном я счастлива, что попала в ловушку.
— Бринн, я знаю, что мы плохо знаем друг друга, но поверь мне, когда я говорю это. Я невероятно завидую твоим талантам и достижениям. Я бы хотел, чтобы у меня давно была такая школа... Нет... — Джонни опускает взгляд и сглатывает, качая головой. — Я бы хотел, чтобы в моей жизни была такая девушка, как ты. Я как будто давно хотел попробовать все эти вещи, но не думал, что для них есть место в моей жизни. Место, где я мог бы стать кем-то другим.
Джонни поднимает голову, и наши взгляды встречаются сквозь его взъерошенные волосы. Он дует на пряди, и на его губах появляется застенчивая улыбка. Если бы у меня было хоть немного мужества, я бы другой рукой и убрала волосы с его глаз, а может быть, провела бы ладонью по его лицу. Но поскольку я трусиха, я кладу свободную руку поверх того места, где мы соединены, как девочка с помпонами, готовая подбодрить.
— Я очень рада, что мне довелось увидеть, как ты расцветаешь. — Чёрт. Это было глупо.
Джонни требуется около четырёх секунд, чтобы разразиться заливистым смехом. Он отпускает мои руки, и я быстро включаю свой плейлист группы «Блинк 182».
— Заткнись.
Момент испорчен.
Мы доходим до магазина на заправке и расходимся в разные стороны. Я беру пакетик «Фритос» и наполняю большой стакан «Доктором Пеппером». Джонни берёт сэндвич и бутылку какого-то зелёного сока, который выглядит как один из моих научных экспериментов. Я пошутила насчёт того, чтобы заставить его заплатить, но парень настаивает, отгородив меня от кассира и протягивая двадцатку, чтобы покрыть наши покупки.
— Кстати, выглядит ужасно, — говорю я, указывая на бутылку с соком, когда он отвинчивает крышку.
Джонни поднимает её к солнечному свету и щурится, как будто разглядывая.
— Не буду врать, это отвратительно. Но это мой способ борьбы с жирами сэндвича, который я собираюсь съесть. — одним большим глотком Джонни выпивает примерно половину содержимого бутылки, изо всех сил стараясь скрыть кислую гримасу, когда заканчивает.
— Освежает?
Джонни сначала кивает утвердительно, но быстро переключается на яростное покачивание головой и смеётся.
— Вовсе нет.
Чтобы подразнить его, я делаю длинный глоток через соломинку своего напитка и заканчиваю со стоном.
— «Доктор Пеппер» никогда не подводит.
— Сахар — это дьявол, ты только посмотри, — он указывает на меня пальцем, но я просто пожимаю плечами и делаю ещё глоток.