— Вперёд на счёт три — раз, два, три. Вперёд!
Я ухмыляюсь, впечатлённая тем, что эти парни могут сосчитать до четырёх. Мой друг Тедди знает меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что я сейчас хихикаю над ними, и он качает головой, когда толпа игроков расходится. Я машу ему рукой, а он поднимает свою зелёную бутылку с водой, встряхивая её в знак предложения. Я опускаю ноги, поворачиваясь к нему лицом, и складываю ладони вместе, в умоляющем жесте. Тедди кивает и останавливается у кулера с водой, чтобы наполнить свою бутылку, а затем бежит ко мне. Мой спаситель.
— Брызгай, как делают на боковой линии, — призываю я, отталкиваясь от трибуны и отказываясь от шляпы в пользу прохладной воды.
Я открываю рот, как гуппи, и откидываю голову назад, ожидая, пока мой друг плеснёт мне воды. Струйки жидкости попадают на заднюю стенку горла и зубы, забрызгивая мои щёки. Я кашляю, проглатывая всё, что могу, затем отступаю на шаг или два назад, смеясь.
— Это труднее, чем кажется. — Я не узнаю парня, который подошёл сзади к моему другу, пока я была занята тем, что ставила себя в неловкое положение, и когда он берёт бутылку с водой в руку и брызгает водой себе в рот, я чувствую весомость его комментария — это не так уж и трудно.
— О, эй. Бринни, это Джонни. Он новенький. И ты не поверишь, но он действительно умеет бросать футбольный мяч, — Тедди хихикает над своей шуткой. Наш квотербек в прошлом сезоне тоже умел бросать мяч, только прямо в руки другой команды.
— Приятно познакомиться, — засунув шлем под мышку, новичок протягивает мне руку для рукопожатия.
Парень дует на прядь каштановых волос, спадающую на один глаз, и улыбается мне. Он милый. Ладно, нет... он горячий. Мой друг Тедди милый, как одна из тех плюшевых мягких игрушек в магазине. Тедди — обычный парень-сёрфер с вьющимися светлыми локонами, которые он собирает в пучок на футбольных тренировках, а в остальное время позволяет им свободно струиться из-под кепки. А этот парень? У него внешность, как у мальчика с плаката. Тёмные ресницы. Идеальная кожа. Верхняя губа слегка подрагивает, когда он говорит. Несколько веснушек на щеках и носу. Бронзовые руки. А его обнажённый пресс, на который я изо всех сил стараюсь не пялиться, подобен запретному золоту. Джонни необычен для этого города. Отполированный. Определённо не тот тип хиппи-артиста, к которому относится большинство из нас.
Мои губы растягиваются в улыбке, когда я смотрю на Тедди, пожимая руку Джонни. Я не привыкла, чтобы люди вели себя так официально. У него крепкая хватка, как при рукопожатии на собеседовании. И парень держит мою руку немного дольше, чем принято, не то чтобы это было не принято. Может быть, дело в том, что его рука намного больше моей, или в том, что у него мозоли на пальцах, или в тепле, окутывающем мою руку. Мой взгляд перескакивает с наших рук на его лицо — и я снова делаю всё возможное, чтобы не пялиться на его пресс. Взгляд парня устремляется на подиум, расположенный позади меня. Наконец он отпускает мою руку и делает шаг к ней, запрыгивая на неё в впечатляющем прыжке.
— Это очень круто. Для чего эта штука? — Джонни медленно поворачивается, прикрывая глаза от заходящего солнца. Он как будто запоминает пейзаж, ищет что-то. Носком ноги он нечаянно сбивает на землю мою шляпу с перьями.
— Бринн музыкальный ботаник, — говорит Тедди.
Я с силой сжимаю бутылку с водой Тедди как раз в тот момент, когда жидкость попадает ему в рот, обрызгивая его лицо в отместку.
— Что? Так и есть!
Я гримасничаю от его неубедительной защиты.
— Чего мой друг тебе не говорит, так это того, что эта школа в некотором роде известна музыкой, танцами и театром. А вот футболом — не очень, — я пожимаю плечами. — Извини, — невинно улыбаюсь, чтобы показать, что я подразниваю, но Джонни, похоже, это не беспокоит.
Парень всё ещё заканчивает свой поворот на подиуме, его взгляд прикован к нескольким товарищам по команде, которые ещё не закончили тренировку. Парень щурится, закрыв один глаз больше, чем другой, и задерживается на пейзаже, пока единственное, что остаётся видеть, это пустое поле и несколько случайно упавших стаканчиков с водой, катящихся по пятидесятиярдовой линии.
— Хм. Это круто. Я и не знал, что есть школы для таких вещей. А как вы посещаете эти занятия? Ну, например, как попасть в группу или ещё куда-нибудь? — Джонни переводит взгляд на меня, и я на несколько секунд задерживаю дыхание, ожидая продолжения шутки.
«Чёрт возьми, он серьёзно».
— Ну, ты можешь поговорить со своим консультантом. Осталась только одна четверть до окончания года, но ты всегда можешь попробовать записаться в один из клубов на следующий год. — Несколько ребят из футбольной команды участвуют в спектаклях и мюзиклах. А некоторые из них также прекрасно танцуют. В прошлом году наша команда по хип-хопу выиграла чемпионат штата. А ещё есть хор.
— На что ты будешь пробоваться? — парень приседает, всё ещё сидя на вершине подиума. Для равновесия он прижимает шлем к боку ладонью.
— Бринн хочет быть главным ботаником в оркестре.
Я взмахиваю рукой вправо и шлёпаю ладонью Тедди по груди, выбивая из него дыхание. Засранец.
— На тамбурмажора, — говорю я, ожидая, что интерес Джонни тут же угаснет.
Но теперь парень кажется ещё более заинтригованным. Он спрыгивает на землю и подбирает мою упавшую шляпу, стряхивает пыль с чёрных перьев, а затем осматривает её изнутри.
— Это типа... один размер на всех?
Он оттягивает подбородочный ремешок, чтобы проверить растяжимость, и надевает мою шляпу на свой слишком большой череп. Я бросаю взгляд на Тедди, который просто усмехается и качает головой.
— Типа того. Вернее, есть два размера, и я думаю, что тебе, возможно, нужен побольше, — я протягиваю руку в хватательном движении. Парень отходит назад, и мне это не нравится.
Вместо того чтобы отдать шляпу, Джонни подтягивает ремешок на подбородке, чтобы он не мешал, а затем снова поднимается по ступенькам на подиум. Подняв руки вверх и держа голову совершенно неподвижно, так как моя шляпа просто балансирует на его потной голове, парень двигает руками вверх-вниз, как, видимо, по его мнению, делает тамбурмажор.
— Вот так? — Его ухмылка — нечто среднее между эйфорией и насмешкой, и я не могу сказать, хочет ли он моего одобрения или поддразнивает меня.
— Типа того, — я закатываю глаза и решаю, что он, вероятно, прикалывается надо мной, а я действительно хочу вернуть свою шляпу.
Его руки опускаются по бокам, а улыбка исчезает, когда я подхожу к подиуму и снова протягиваю руку за своим головным убором. Парень опускает подбородок и ловит мою шляпу в свои ладони, затем опускается на колени и протягивает её мне.
— Я не хотел принижать то, к чему ты стремишься. Клянусь. — Его полуулыбка лишь на треть больше той, что была, когда мы пожимали друг другу руки, и мой желудок опускается от чувства вины.
Я защищалась, потому что, хотя эта школа — место, где процветают люди искусства, здесь также есть свои группировки, а у футбольной команды и толпы болельщиц по-прежнему царит атмосфера превосходства. И кажется, не имеет значения, что большинство из них после окончания школы буквально уходят в никуда.
— Прости. Наверное, я немного волнуюсь из-за этого. — Я судорожно верчу в руках свою шляпу, дёргаю за ремешок, чтобы проверить, как он тянется, и убедиться, что парень ничего не испортил.
— Почему бы тебе не показать ему своё приветствие! — Тедди искренне поддерживает меня, но я могу убить его за это предложение.
— Оно не совсем готово...
— Чушь. Оно великолепно! Дай ему один из своих наушников, как мне вчера, — говорит мой друг. Похоже, его ничуть не смущают мои расширенные глаза, которые отчаянно пытаются донести до него: «Завязывай!».
— Я бы с удовольствием посмотрел, — Джонни снова спрыгивает с подиума и забирает с собой шлем, сунув его под мышку.
— Э-э-э... — я бросаю взгляд на Тедди, затем на Джонни, исподтишка осматривая кампус позади них в поисках свидетелей. Одно дело, когда футбольная команда занята тренировкой, а я нахожусь здесь. Но чтобы они специально останавливались и смотрели, что я делаю? Мне это не нужно.