— Его драгоценная награда разбилась. «Человек года» университетской спортивной конференции. Он любил эту награду, а она... она сломалась. Когда мама высадила меня на автобус до Лос-Анджелеса, мне пришлось ждать целый час, и я всё время думал о его дурацком кубке «Человек года», поэтому пошёл в магазин наград, который нашёл в трёх кварталах от станции, и показал фотографию мужчине, который владел магазином. Он сказал, что сможет сделать такой же, и я дал ему две стодолларовые купюры. Я решил, что вернусь, когда в Лос-Анджелесе ничего не получится, и заберу его. Но потом... — он пожимает плечами.
— Потом в Лос-Анджелес всё получилось, — заканчиваю я за него.
Он кивает и медленно произносит:
— Да.
Я хмурю брови и собираю воедино его бессвязный рассказ. Я не знаю, почему трофей имеет такое большое значение, почему он вспомнил об этом. Не похоже, чтобы его отец был рядом, чтобы оценить это по достоинству.
— Кто-то прислал мне квитанцию на тот кубок примерно за месяц до того, как я появился на твоём показательном вечере. За несколько недель до того, как я узнал о своей маме. Она была в конверте, без записки. Просто квитанция десятилетней давности.
Я хмурюсь.
— И ты думаешь, что Шейла послала её тебе? Потому что... — Я хочу, чтобы он закончил рассказ за меня, но он, кажется, застрял.
— Это была либо Шейла, либо один из многих других людей, которым до сих пор нравится раздувать слухи, домыслы и теории заговора. Зачем мне заказывать трофей для мертвеца?
— Но ты же не знал, что он мёртв, — отвечаю я.
Джонни поджимает губы, его глаза тускнеют, и тут я понимаю.
«Он знал».
— Эй, вы же знаете, что за это детей оставляют после уроков, не так ли?
Я вскакиваю на ноги и поднимаю руку, чтобы помахать тренеру О'Брайену. Он сменил тренера Джейкобса и никогда не тренировал Джонни, но после его выступления перед всей школой несколько недель назад наш нынешний тренер стал его большим поклонником.
Джонни тоже встаёт и спускается на несколько ступенек вниз, оставляя меня позади себя, всё ещё одолеваемую вопросами.
— Думаю, в своё время у меня было пару таких наказаний, — шутит Джонни, спрыгивая на дорожку и пожимая тренеру руку.
Они перебрасываются парой слов о школьном футболе, а затем переходят на свои любимые классические рок-песни. Я хочу присоединиться к их разговору, но не могу. Мой разум застрял в середине головоломки, и чтобы выбраться оттуда, мне нужны ответы.
Звонок, завершающий урок, раздаётся из динамиков на поле, и я оглядываюсь на территорию школы, где из дверей высыпают ученики. Многие из них идут сюда на физкультуру, поэтому тренер здесь.
Я прохожу к месту, где стоят двое мужчин, и касаюсь руки Джонни тыльной стороной ладони.
— Извините, что прерываю, но мне нужно вернуться в класс. Джонни, хочешь, я провожу тебя? — Мой взгляд умоляет его, и он задерживает дыхание, обдумывая моё предложение.
— Всё в порядке. Я побуду здесь ещё немного, если ты не против? — Джонни смотрит на тренера О'Брайена, который практически ликует от этой идеи, и показывает ему большой палец вверх. Затем снова смотрит на меня, в его глазах читается извинение и страх. — Увидимся позже. Отсюда я поеду к маме.
Моё сердце замирает, а желудок скручивается. Джонни холоден ко мне, снова закрывшись. А ведь только что открывался мне.
Глава 26
18 лет.
Я: Эй, где Джонни?
Буквально половина учеников этой школы сегодня утром находилась в музыкальном зале, ожидая появления Джонни. Многие жители города были на показе и видели его выступление, но большинство учеников, если они не занимаются искусством, только слышали о его потрясающем выступлении на сцене. Видеозаписи выкладывались в общий доступ, отправлялись сообщения, но увидеть это вживую — совсем другой опыт.
Они хотели увидеть это вживую, в последний раз, в своей школе. Ведь мы все знаем, что скоро Джонни станет намного больше, чем это место.
Но сегодня утром его здесь нет.
Я побежала к нему на второй урок из своего класса, чтобы посмотреть, пришёл ли Джонни на английский. А потом ещё раз на менеджмент. Сейчас время ланча, и я смотрю на Тедди с другого конца кафетерия, не зная, что делать. Я отправляю Тедди сообщение.
Я: Я не знаю, где он.
Я поднимаю телефон и покачиваю им, чтобы он посмотрел. Парень откладывает свой кусок пиццы и, переместив вес, достаёт телефон из кармана. Я жду, пока Тедди читает. Его взгляд переходят на меня, и я пожимаю плечами. Тедди крутится на своём месте и осматривает кафетерий, как будто Джонни сидит где-то в другом месте. Как будто его не окружили бы все в одно мгновение, и все они умоляли бы его сфотографироваться и спеть для них.
Тедди встаёт со своего места и берёт поднос. Направляется в мою сторону и ставит его напротив меня. Я умираю с голода, потому что ещё не ела, поэтому хватаю остатки его пиццы и откусываю огромный кусок. Парень смотрит на меня.
— Извини, я сегодня не успела поесть.
Он немного хмурится, потом машет рукой.
— Всё в порядке. Доедай, — Тедди опускается на сиденье напротив меня и набирает текст на своём телефоне.
Я сажусь повыше, наблюдая за ним. Он тоже отправляет Джонни сообщение. Когда через минуту ответа нет, Тедди звонит ему. Я бросаю кусок пиццы обратно на его тарелку, гораздо больше волнуясь, чем испытывая голод.
— Сразу на голосовую почту. — Тедди смотрит на свои колени в ожидании, когда можно будет оставить сообщение. — Привет, чувак. Мы с Бринн писали тебе. Мы немного беспокоимся, потому что ты никогда не пропускаешь школу, и народ так взволнован твоим выступлением...
— Ну, может быть, они смогут купить билет на следующее.
Мы с Тедди оба подпрыгиваем и оборачиваемся при звуке голоса Джонни. Моё тело наполняет мгновенное облегчение, и я подлетаю к нему, заключая в объятия и пряча лицо у него на груди.
— Привет, — выдыхает он мне в затылок, а затем слегка усмехается.
— Мы очень волновались, — признаюсь я, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза.
Джонни переводит взгляд с моего левого глаза на правый, а затем поднимает руку и убирает с моего лица выбившиеся пряди волос.
— Я в порядке. — Выражение его лица кажется умиротворённым, может быть, даже полным надежды, что развязывает узел, образовавшийся у меня внутри.
Вчера поздно вечером я отвезла Джонни к нему домой. Он хотел сегодня утром отпраздновать свой замечательный вечер с мамой. Должно быть, они завтракали или делали что-то особенное.
— На самом деле, я не просто в порядке, — говорит он.
Моё лицо выражает недоумение, и Тедди легонько стукает своего друга по руке.
— Да? Какой-нибудь крупный звукозаписывающий лейбл предложил тебе миллион долларов? — Тедди смеётся над своим диким предположением, но Джонни просто пожимает плечами и поднимает бровь.
— Ни фига себе! Ты шутишь? — Глаза Тедди чуть не вылезают из орбит.
Несколько человек поняли, что Джонни здесь, и направляются к нам. Я киваю в их сторону, чтобы предупредить Джонни о том, что скоро он станет популярнее всех, кто когда-либо ступал в этот кафетерий. Он оглядывается через плечо, но быстро поворачивается ко мне, кладёт руки мне на плечи и смотрит прямо в глаза.
— Оуэн Шепард был на показе. Сегодня утром он пришёл ко мне домой и спросил, не хочу ли я сыграть в одном месте в Лос-Анджелесе, в каком-то баре под названием «Трейн ярдс».
Мои глаза загораются.
— Джонни! Это место знаменито. Люди играют там, чтобы стать известными и добиться успеха. Большого! А Оуэн Шепард? — Солист группы «Роско», одной из крупнейших групп в мире, случайно оказался на нашем концерте.
Такие вещи, как клянётся мой отец, случаются постоянно. И я знаю из рассказов людей, которые добились больших успехов, что это действительно происходит. Я просто не думала, что стану свидетелем этого.