Школа словно город-призрак. Единственный свет горит в офисе моей начальницы. Я боюсь проходить мимо её открытой двери, потому что уверена, что она тоже направляется на концерт, и рискну предположить, что, как и Мэри Энн, она тоже в обмороке от этой истории. Надо отдать должное Шейле — она точно подняла шумиху.
Затаив дыхание, я отсчитываю от трёх, планируя проскочить мимо кабинета начальницы и выйти за дверь, прежде чем она поймёт, что пронеслось мимо. Я застигнута примерно в двух шагах от её двери.
— Вот ты где! Идёшь домой готовиться?
Как я и предполагала, на ней обтягивающее красное платье и чёрные сапоги. Это немного вызывающе, но всё, что я могу сделать, это присвистнуть и оглядеть её с ног до головы.
— Не знаю, смогу ли я превзойти тебя, — говорю я.
— О, спасибо. Но серьёзно. Тебе лучше поехать туда поскорее. Я слышала от Мэри Энн, что они паркуют машины в пустыне. За пожертвование.
Она показывает двадцатку, затем засовывает её в декольте. Выключает свет в своём кабинете и закрывает дверь. И так мы выходим вместе.
— Я никогда не видела, чтобы они парковали людей в пустыне. — Я даже не могу представить, как это можно сделать.
— О, они делали это в шестидесятые годы, я думаю. Когда приезжали «Битлз».
Я вскидываю бровь и думаю о том, чтобы поправить её, но решаю дать её фантазии волю. «Битлз» никогда не выступали в Юкка-Вэлли, но Джонни Бишоп, возможно, сейчас знаменитее.
— Ну что ж, увидимся там, — директор нажимает на кнопку брелока и фары её машины мигают.
Вместо того чтобы ответить невыразительным: «может быть», я просто отвечаю: «Да», и направляюсь к своей машине, стоящей на другом конце площадки.
Открываю заднюю дверь, чтобы бросить на сиденье бумаги, которые мне нужно проверить, и, закрывая её, замечаю чёрный грузовик, стоящий на холостом ходу у входа в школу. Массивные шины — первая подсказка, а когда он подъезжает ближе, из динамиков доносится музыка в стиле кантри. Приехал Тедди.
Я прижимаю ладонь к груди и всхлипываю, прежде чем он останавливается передо мной. Не знаю, откуда берутся слёзы, но они текут быстро и сильно.
— Эй, обычно на меня так не реагируют, — говорит мой друг, выпрыгивая со своего огромного грузовика.
— Это был тяжёлый день, — признаюсь я.
Тедди смеётся и обнимает меня. Покачивая меня взад-вперёд, он целует меня в макушку, а затем отступает назад и зловеще улыбается.
— Новый грузовик? — Я указываю на машину.
— О, ты не в курсе? Это подарок. От рок-звезды.
Из моей груди вырывается гортанный смех, и у меня отпадает челюсть. Я подхожу к его новой машине и провожу рукой по гладкой чёрной краске и сверкающему хрому. Он великолепен.
— Тедди, не буду врать. Я очень завидую. — И хочу добавить, что мне нужно от вышеупомянутой рок-звезды нечто большее, чем просто машина. Я хочу его сердце.
— Да, крутая тачка. Надеюсь, тебе понравится внутри. Сегодня ты на ней поедешь.
Я хихикаю и качаю головой. Я могу быть честной с Тедди.
— Ну, я не знаю. — Мой взгляд перебегает с его понимающего взгляда на маленькую металлическую лестницу, по которой мне нужно будет взобраться, чтобы забраться в эту штуку.
— Не знаешь чего? Сможешь ли ты туда попасть или хочешь ли ты этого.
Я прикусываю нижнюю губу.
— И то, и другое, — признаю я.
— Так, это не входило в планы. Видишь ли, я высадил Симону час назад и сижу здесь, ожидая тебя, согласно указаниям мисс Бет.
Я поворачиваю голову в сторону своей машины.
— А, понятно. Сваха Бет. Ты читал статью? Для меня всё закончилось отлично. Я выгляжу идиоткой. — Я останавливаюсь, прежде чем открыть свою дверь, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть Тедди в глаза. Я ожидаю увидеть на его лице сочувствие, но вместо этого получаю самодовольную ухмылку.
— Бринн, я могу придумать массу причин, чтобы назвать тебя идиоткой, но признание в том, что ты любишь мужчину, который любил тебя всю свою жизнь, не входит в их число.
Я насмехаюсь над его ответом.
— Он не сказал этого в ответ, Тед. Он не сказал этого, и точка.
— Бринн. — Он окидывает меня пристальным взглядом и кривит губы, как будто сдерживает смех. — Этот парень написал целый альбом о тебе. Он поехал в Лос-Анджелес и целую неделю ругался со своим лейблом, чтобы отложить свой следующий тур, чтобы посвятить время тебе. Он заставил своих людей организовать этот концерт ради тебя. Чтобы мог показать тебе свои чувства. Джонни много раз говорил о своей любви к тебе разными способами. Просто ты этого не слышишь.
Я вздрагиваю, так сильно желая ему поверить. Но логика подсказывает, что Джонни перенёс свой тур, чтобы быть поближе к маме. И потому что гастроли сейчас, так скоро после реабилитации — это ужасная идея. А концерт? Благотворительная акция — отличный рекламный трюк. А организовать её в своём родном городе, когда вышла статья в «Элитных историях» — просто гениально.
— Всё ещё не веришь мне? Чёрт бы побрал этого Джонни, он был уверен, что ты не поверишь.
Мои глаза вспыхивают.
— Иди сюда, — говорит Тедди, махая мне рукой в сторону пассажирской части массивного грузовика. Он нажимает кнопку на своём брелоке, открывая дверь, затем лезет в отделение на двери и достаёт тёмно-синюю коробочку, перевязанную ленточкой. Затем протягивает мне, и я позволяю ей опуститься на ладонь, пытаясь угадать, что находится внутри.
— Дай угадаю, это бриллианты, и я должна ликовать и восхищаться, что мой принц вернулся за мной.
— Просто открой.
Я секунду смотрю на него, затем тяну за ленту, чтобы развязать узел. Снимаю крышку и убираю папиросную бумагу в сторону, чтобы обнаружить пару витых стеклянных шпилей, сплавленных вместе, один красный, другой синий. Они почти образуют сердечко. На чёрном шнурке.
— Чёрт. Я — идиотка, — бормочу я, вытаскивая кулон из коробки. Он холодный на ощупь, но согревается, когда я обхватываю его ладонью.
— Он сказал, что у тебя был почти такой же, но он сломался. Джонни сделал его вместе с Бет для тебя. Вот почему голубой цвет выглядит так хреново, — говорит он.
Я, смеясь, провожу большим пальцем по синему изгибу, по нескольким неровным выступам вдоль края.
— Да. Но в то же время это и прекрасно. — Я поднимаю взгляд на Тедди, и он склоняет голову набок, как бы говоря: «Я же говорил».
— Хочешь, я помогу надеть? — Тед тянется к шнурку, но я прижимаю украшение к груди.
— Если я пойду домой, чтобы переодеться, может, стоит подождать и надеть его после.
Тедди ухмыляется, но всё равно забирает у меня ожерелье, затем протягивает руку, чтобы помочь мне забраться в его грузовик.
— Да, и твой наряд? Об этом тоже позаботились.
Моё лицо выражает недоумение, но когда я поднимаюсь по лестнице с помощью Тедди, я вижу красную юбку и чёрную блузку, которые почти полностью совпадают с теми, что я носила на выступлениях оркестра десять лет назад.
— Боже мой, я не надену это! — Я провожу рукой по юбке из фетра, украшенной чёрным пуделем из бисера.
— Ну, тебе лучше сделать это. Потому что он сейчас похож на гризера12, и думаю, что он будет чувствовать себя брошенным, если ты откажешься от этого наряда.
У меня снова падает челюсть, шок за шоком накатывает на меня и заставляет улыбнуться.
Решив верить своему другу и, может быть, немного верить всем остальным, кто поклялся в этом, я сажусь в машину и готовлюсь войти в огонь и увидеть судьбу своего сердца. Я надеваю одежду, пока Тедди ведёт машину, надеясь, что он не смотрит, потому что его невеста, вероятно, придушила бы его, если бы он это сделал. Мне удаётся собрать волосы в конский хвост с помощью резинки, которую я нахожу на дне сумочки, и прежде чем выхожу из грузовика, Тедди завязывает мне на шею ожерелье. Я прижимаю стекло к сердцу и беззвучно загадываю желание, чтобы сегодня не было так больно.
— Готова, ботаничка? — Тедди подбегает к пассажирской стороне и помогает мне спуститься.