Мы затихаем, наблюдая, как Колби использует свой шанс сбежать. Он выходит из стеклянной клетки и кружит по комнате в поисках оружия, доставая большой нож из ряда на стене. Его темп ускоряется, когда он открывает дверь внизу лестницы и поднимается по ней по две ступеньки, останавливаясь, когда достигает второй двери, ведущей в подвал. Когда он находит выход на первый этаж, я накладываю стрелу на тетиву и бросаю взгляд и коварную улыбку на Джека, прежде чем подняться и выглянуть.
Колби старается, чтобы его шаги не были слышны на деревянном полу, но я все равно слышу каждое движение его босых ног, когда он пересекает гостиную, входная дверь уже достаточно приоткрыта, чтобы он мог проскользнуть. Я откидываюсь назад, скрываясь из виду, когда он замирает на мгновение, дойдя до крыльца.
Через мгновение он бежит, как загнанный олень.
Я натягиваю стрелу, наблюдая, как Колби мчится по доскам, дикий и надеющийся, даже не касаясь ступенек крыльца, когда он спрыгивает и приземляется на траву, направляясь к тропинке. Он набирает скорость на небольшой поляне. Бежит, спасая свою жизнь.
Нога Колби со всей силы ударяется о капкан, металлические челюсти щелкают о его кости под звук крика.
Крики, наполняющие поляну, полны боли и отчаяния, Колби пытается осознать, что только что произошло, и справиться со своей болью. Я наблюдаю через прицел, как он хватает челюсти и тянет, завывая, когда они не отпускают его ногу. Заостренные железные зубы глубоко в ноге, вероятно, поцарапав кость, и у меня по позвоночнику пробегает волнение, когда я представляю момент, когда смогу увидеть повреждения вблизи. Когда Колби, кажется, понимает, что его усилия бесполезны, он поднимается на здоровую ногу и, прихрамывая, делает шаг вперед, а его оружие забыто среди хрустящих опавших листьев.
Я разжимаю пальцы и выпускаю стрелу.
Колби падает на колени с отчаянным криком. Я поворачиваюсь к Джеку, прикрывая рот рукой, безуспешно пытаясь заглушить смех.
— Кажется, я выстрелила ему в зад, — шепчу я, пока Колби продолжает вопить на краю поляны. Мы заглядываем за угол хижины и видим, как он корчится в агонии. Его рука болтается за спиной, пока он пытается понять, что делать со стрелой, торчащей у него между ягодиц.
— Точно туда, — говорит Джек. Колби отвлекается от стрелы и переключает внимание на тропинку, вскрикивая при каждом движении в тщетных попытках вырваться. — Впечатляющий выстрел.
— Спасибо. Думаю, это даже лучше, чем в тот раз, когда я одним выстрелом попала Майку Коннорсу в член и яйца, — отвечаю я, передавая лук Джеку. — Думаю, я должна избавить его от страданий.
Колби не ушел далеко, даже не скрылся из виду с поляны, пока тащился по тропинке. Он не слышит моего приближения, не понимает, что я прямо за ним, пока я не хватаюсь за цепь капкана и не дергаю. Он кричит, когда я упираюсь своим весом в его вес, сжимая ржавые звенья через плечо, когда я поворачиваюсь к коттеджу и тащу его обратно на поляну. Джек выходит на крыльцо и наблюдает за нашим продвижением, его руки вынимаются из карманов и сжимаются в напряженные кулаки, а взгляд становится смертоносным, когда Колби удается ударить меня по ногам свободной ногой. Череда оскорблений и непристойностей, которые Колби выкрикивает в мой адрес, лишь затмевают ауру другого убийцы среди нас. Джек почти дрожит от ярости, когда подходит на несколько шагов ближе, но резко останавливается, когда я вскидываю руку и одариваю его безмятежной улыбкой.
— Ты действительно медленно учишься, не так ли, мистер Кэндимэн, — говорю я, бросая цепь и доставая охотничий нож, пристегнутый к поясу. Я поворачиваюсь к Колби, когда он пытается отпихнуть меня, подтягиваясь на бедре назад и завывая от боли, когда стрела вонзается в землю. Слезы прокладывают горячие дорожки по его коже. С его дрожащих губ срывается череда просьб, клятв и отчаянных молитв. — От меня не уйти.
Я делаю выпад вперед. Колби бьет именно так, как я знала.
Мой клинок встречается с его внутренней частью бедра. Я глубоко ввожу его, перерезая бедренную артерию. Когда я вынимаю нож, кровь хлещет мощными струями, пропитывая его тонкие брюки.
Не теряя времени, я опускаюсь на колени, Колби сжимает бедро, пытаясь остановить кровотечение.
— Ни одной женщине больше никогда не придется молить тебя о пощаде, — шепчу я, вонзая нож в гортань Колби, заглушая его крики. Его безуспешные попытки вдохнуть вибрируют в моей руке. Через мгновение, которое кажется слишком коротким, эти попытки затихают, и Колби обмякает на моем ноже.