Датировано днем, когда я убил Уинтерса.
Я упираюсь ладонями в край морозильника и ругаюсь про себя.
Мой маленький преследователь.
Кири следила за мной годами, наблюдала, собирала сувениры. И все это без моего ведома.
Сгорая от любопытства, я поднимаю крышку морозильника и обнаруживаю половину тела. Несмотря на то, что она запечатана в пластиковую пленку, я знаю, что это вторая половина Мейсона Дюмонта. Как одно из тех дружеских сердец, разбитых надвое, наше сердце — это труп, и она отдает мне свою отрезанную половину.
Она только что пожертвовала своим преимуществом.
Беспокойство покалывает мою кожу. Я проверяю телефон, ожидая, что на экране появится сообщение от Кири. Мой большой палец нависает над экранной клавиатурой, готовый набрать текст...
Я замираю.
Кири попросила меня прийти к ней в хижину. Она хотела, чтобы я был здесь. Один. Где я смог бы прочитать её письмо в уединении. Она дает мне время всё обдумать и проанализировать, но более того, она дает мне время побыть одному, чтобы принять решение.
Она не хотела произносить эти слова вслух, она чувствовала, что есть шанс, что я отвергну её предложение, отвергну её.
В большинстве случаев я могу имитировать эмоции, необходимые для того, чтобы влиться в общество, даже очаровывать людей. Я отточил манипуляции, чтобы самому скрываться под маской.
Но с Кири ее нет. Она видит безжалостного убийцу, бесчувственного монстра. Твою мать, она наблюдала за мной годами. Она видит всего меня — так неужели она не видит, что она значит для меня?
Я разворачиваю письмо и перечитываю его ещё раз, пытаясь расшифровать весь смысл.
Я знаю, что ты намерен покинуть Уэст Пейн, Джек.
Ей сообщили о моем переводе. Она просит меня остаться? Прощается ли она со мной? Неужели она позволит нам так легко расстаться?
— Блять! — я ударяю сжатым кулаком по морозильнику, разочарование действует мне на нервы.
Имитация чувств проста. Нюансы человеческих эмоций и чувств ставят меня в тупик, а Кири — самый, блять, сложный нюанс из всех.
Проводя пальцами по своим растрепанным волосам, я решаю, что Кири хочет именно этого. Она хочет, чтобы я был здесь, размышлял о нас и нашем будущем, а единственные моменты, когда я могу ясно мыслить — это когда я расчленяю тело.
Она, блять, наверное, тоже это знает.
Я обыскиваю подвал, пока не нахожу виниловую накидку и перчатки, а затем провожу следующие пятнадцать минут, методично и четко расчленяя Колби в процессе подготовки. Когда раздается сигнал будильника на моем телефоне, маленький кусочек гнева проникает мне под кожу.
Срываю перчатку и хватаю телефон, чтобы отправить ей сообщение: Позвони мне.
Через полминуты, когда она не отвечает, я решаю, что дал Кири достаточно времени. Я дал ей четкое указание написать мне, когда она приедет в университет. Мне не нужно, чтобы она давала мне больше времени.
Я пойду прямо к ней.
Пока что я использую полиэтиленовые пакеты Кири, чтобы упаковать конечности и туловище Колби, а затем убираю эти куски в морозилку вместе с половиной Мейсона. После быстро навожу порядок, планируя вернуться и сделать более тщательную работу.
Даже с учетом пробок на дорогах мне требуется менее двадцати минут, чтобы добраться до парковки Уэст Пейна. Ещё плюс ровно две минуты, чтобы добраться до её пустого офиса.
Я стою в дверном проеме, впитывая каждую деталь, свидетельствующую о том, что Кири сегодня ни разу не была в этой комнате. Отчаянный огонь разгорается в моей груди, пока я иду к кабинету доктора Кэннон.
— Где она? — требую я.
Хью поднимает взгляд от экрана компьютера, между его бровями появляется глубокая морщина.
— Прости, Джек, но про кого ты спраш…
— Кири... — я стискиваю зубы. — Доктор Рос. Она сказала, что у неё сегодня важная встреча с Вами.
Встав, он застегивает пуговицы пиджака, озабоченность отражается на его задумчивом лице.
— Должна была быть. Однако доктор Рос сказала, что ей нужно перенести встречу, что она неважно себя чувствует. Сегодня она работает из дома над некоторыми делами, — он опускает взгляд на экран и щелкает мышью. — Я получил от неё электронное письмо всего несколько минут назад...
Его голос затихает, когда я вылетаю в коридор.
Её дом — это мой дом.
И я был бы оповещен, если бы она туда пошла.