— Это… — Я готов ответить мгновенно, но в ту секунду, когда открываю рот, истина, скрывающаяся за ее словами, доходит до меня, и я подвергаю сомнению все. — Я не знаю. Ее голос до сих пор в моей голове.
— Что она говорит?
— Сделай это.
— Что? — Она хихикает и заправляет светлый локон за уши.
— Не знаю.
Но я знаю. Знаю.
Она ждет, что я изменю чью-то жизнь. Словно, она не обретет настоящего упокоения, пока я этого не сделаю. Может, я не хочу, чтобы она замолкала. Готов ли я перестать слышать ее голос? Прошло всего два месяца.
Всего? Уже?
Я понятия не имею, какое место в этом уравнении занимает время. Слишком ли медленно я двигаюсь дальше? Слишком быстро? Ужасно ли с моей стороны думать об арахисовом масле и томатном соусе, а не о ней?
— Тебе следует позвонить Мишель и попросить ее помочь разобрать гардероб Сюзанны. Возможно, ей понадобится что-то из одежды. И ее семья, и твоя семья, вероятно, обрадовались бы, увидев, как ты делаешь этот шаг.
— Я не могу этого сделать.
— Ой, прости. Слишком рано? Я понимаю.
Я качаю головой.
— Если я попрошу Мишель, она все время будет плакать.
Эмерсин допивает остатки вина и со вздохом встает.
— Ну, тебе явно нужно что-то сделать. Если не хочешь, чтобы ее голос преследовал тебя всю оставшуюся жизнь, предлагаю разобраться с этим.
Мои губы кривятся, когда я думаю о ее словах.
— Спасибо за ужин и вино. Это было…
— Ты сделаешь это? — спрашиваю я.
Она постукивает пустым бокалом по подбородку.
— Что сделаю?
— Сложишь все ее вещи в коробки.
— Тебе следует отобрать их.
Я качаю головой.
— Я оставлю ее одеяло и ловца снов. Этого достаточно.
— Уверен?
— В твоих глазах я выгляжу жалким придурком?
Она смеется и, спотыкаясь, отступает на несколько шагов.
— Ты серьезно беспокоишься о том, что будешь выглядеть в моих глазах жалким придурком?
Я хмурюсь.
— Что же, вижу, ты уклонилась от ответа на вопрос.
Эмерсин наклоняется и прижимает пальцы к внутренней стороне моего запястья.
— Что ты делаешь?
— Проверяю пульс. Хорошие новости. Он у тебя есть, значит, ты самый сильный человек, которого я знаю, потому что ты потерял жену и продолжаешь жить. Это супергеройская сила, Зак. Ты можешь стать моим новым кумиром, — она ухмыляется и неторопливо идет на кухню. — Не удивляйся, если я немного влюблюсь в своего соседа-по-комнате-супергероя.
Это забавно. Мило. И… чертовски запутанно.
ГЛАВА 15
Через два дня очередной рейс завершен, и я отправляюсь домой на трехдневные выходные. По дороге покупаю тюльпаны цвета фуксии и несу их на могилу Сюзанны. Я скучаю по ней, но не по ее страданиям, и на этом я сосредотачиваюсь во время своего визита. Сегодня я благословляю ее быть с Тарой. Хочу, чтобы она была любима — всегда.
После слов «Увидимся позже, любовь моя» заезжаю за продуктами и отправляюсь домой к своей соседке по комнате и Гарри Паутеру.
— Привет? — зову я, скидывая ботинки и закрывая входную дверь. Справа от меня три ряда коробок с этикетками.
Свитера.
Обувь.
Платья.
Я не могу сдержать улыбку. Эмерсин разобрала для меня гардероб Сюзанны. На несколько секунд меня одолевает чувство вины. Может, я должен был заставить себя сделать это. Может, мне следовало пригласить помочь Мишель и вытерпеть ее слезы. Честно говоря, я не хотел, чтобы она заставила меня снова плакать. Это пройденный этап. Я научился чувствовать боль, не позволяя ей раздавить меня, но уверен, Мишель снова вытащит это из меня.
— Эмерсин?
Гарри Паутер с мяуканьем хромает из-за угла, оставляя на деревянном полу красные отпечатки лапок.
Кровь. Столько крови.
— Эмерсин!
Я проглатываю свой следующий вдох и сквозь страх устремляюсь на тошнотворной волне паники за угол кухни. Кровавые отпечатки лап ведут меня к противоположной стороне островка.
— Господи… — На долю секунды я замираю, не зная, что делать. — Эмерсин…
Опустившись рядом с ее окровавленным телом, тянусь за телефоном.
— Девять-один-один. Что у вас случилось?
— Мне нужна «скорая помощь» для молодой женщины. Она упала на открытые полки посудомоечной машины, и повсюду осколки стекла и кровь. У нее эпилепсия. Полагаю, у нее мог случиться приступ.
Эмерсин пытается пошевелить рукой, но в предплечье застрял толстый осколок стекла. Она вся в крови — руки, лицо, шея.