- Зачем все это? Что случилось? - Дэй Квон понемногу обретал дар речи.
- Что случилось? - оборотень рассмеялся и, щелкнув зажигалкой, затянулся едким табачным дымом, - милый мой, да ничего такого не случилось. В заложниках всего-то моя любовь. Безумная, безотчетная, ненормальная любовь. Неплохое начало, не находишь?- Джун выдохнул сизую струйку и задумчиво сощурился.
- Знаешь, до меня только сейчас доходит смысл некоторых слов. «Ты – мое ВСЕ». Не все так невинно, как кажется на первый взгляд, ведь это слова хозяина по отношению к игрушке. И короткий поводок, на который меня посадили – отменная иллюстрация происходящего. Ты сможешь объяснить мне, как такое может быть? Адриан действительно хочет сделать из меня свою куклу? Существо, которое должно жить с оглядкой, дрожать за свою жизнь, забыть о риске, который составлял всю его жизнь…
Он сможет ЭТО любить? Макс, я ведь родился таким и именно таким он полюбил меня… он хочет, чтобы я сломал себя? Чтобы осторожничал и рассчитывал каждый шаг? И знаешь, вся ирония в том, что у меня нет иного выбора, потому что жизнь Адриана – самое ценное, что у меня есть. А из этого следует, что я не приду кому-то на помощь и вчера я не решился бы провести твой обряд. Интересно, как долго протянет мое самоуважение? Впрочем, разве это кого-то волнует?
Макс молчал, позволяя Джуну выговориться. Ему это было необходимо.
- А сейчас самое абсурдное. На его месте я поступил бы точно также, - Уэда жестко рассмеялся и сделал большой глоток виски, - меня волновало бы только одно – чтобы он берег СВОЮ жизнь, потому что она для меня важнее собственной в тысячи раз… Противоречиво, правда? И что мне делать с этим своенравным, избалованным мальчишкой? Что мне делать с самим собой?
Дэй Квон провел ладонью по лбу. Он не показывал своего волнения, но пальцы дрожали. Парень ненавидел порой эту свою особенность – боль людей, которых он любил, воспринималась как собственная. Часто это мешало оценивать ситуацию адекватно.
- На самом деле, вы оба одинаково своенравны и избалованы, иначе ты не забивал бы себе сейчас голову всяким мусором, - серьезно заговорил Макс, - то, как я понимаю любовь… ну, если бы я полюбил когда-нибудь, мне захотелось бы спрятать свою любимую ото всех враждебных ветров… как это ни ужасно, но я бы и не вспомнил о тех, кому могла понадобиться ее помощь, потому что в целом мире мне не было бы ни до кого дела, кроме нее одной… Это, возможно, страшная степень эгоизма, но ведь мы не выбираем образ той любви, которая поселится в нашем сердце. И если есть хоть малейший шанс уберечь, защитить любимую жизнь, мы готовы идти на все, ломая дрова и набивая шишки. Все это не поддается анализу и не взвешивается на весах морали… Это любовь, Джун, она одинаково созидательна и разрушительна… Любовь не может быть удобной или идеальной, она живет по своим законам и… делает нас невообразимо счастливыми… или несчастными…
Джун вдавил сигарету в пепельницу и только сейчас его взгляд выхватил из тени угла фигуру Адриана. Взгляды пересеклись.
Уэда отпил еще немного виски и откинулся на спинку дивана.
- Что ж, придется жить вечно… - протянул он, не отпуская взгляда Брейгмана, - интересно, кое-кому не страшно оттого, что его жизнь в моих руках?
Макс тактично хмыкнул и, встав со своего места, кивнул Адриану в знак приветствия. Выйдя из комнаты, оборотень беззвучно затворил за собой дверь.
Абсолютная тишина повисла в воздухе. Кричащая, ощутимая всеми органами чувств, напряженная до нельзя.
Брейгман неспеша подошел к Джуну и, взяв из его руки бутылку, сделал несколько глотков.
- Страх для меня весьма специфичное понятие, - заговорил Адриан, садясь на столик перед Джуном,- я боюсь только одного – парень сделал паузу, пристально глядя в пронзительно черные глаза собеседника, - лишнюю минуту прожить в мире, где тебя нет. Это требует еще каких-то объяснений? У меня их нет. Это все, чем я руководствовался.
Оборотень поднялся и, запустив пальцы в волосы Адриана, прижал его к своему животу.
- Я не смогу быть другим, Ри… я никогда не смогу позвать тебя на помощь и… я не перестану быть там, где я нужен… но! Никакого бездумного риска больше не будет. Я обещаю беречь ТВОЮ жизнь в СВОЕЙ изо всех сил. Потому что ты – это все, что у меня есть, я не могу без тебя… совсем не могу, понимаешь? Эту жажду уже не утолить…
Адриан обнял Джуна за талию. Он не поднял лица и не сказал ни слова.
Изменилась и сама тишина. Она не давила больше, став легкой и прозрачной, как крылья тысяч бабочек, незримо порхающих под потолком…
========== Глава 170-171 ==========
Глава 170.
Дэмиан не любил серьезные разговоры, тем более сейчас, когда можно было, обнимая Уэду, почти незаметно приподнять его майку, чтобы потереться носом о его пресс…
Поцеловав Джуна в напрягшийся рельеф мышц, демон, шкодливо улыбаясь, поднял голову, ловя взгляд леопарда.
Джун, глядя на парня, улыбнулся и уже склонился к нему, как тот резко дернулся прочь, громко фыркнув.
- Джу, ты пахнешь переполненной пепельницей, на которую пролили дешевое пойло, - сообщил Дэмиан, строго глядя на парня, – в душ! Живо!
Уэда бросил скептический взгляд на лучшее из известных марок виски, но возражать не стал. Подняв руки вверх, он рассмеялся, когда Дэмиан, наградив его подзатыльником, подтолкнул к двери.
- Постарайся привести себя в порядок быстрее. Пока Фрайе с Дже где–то ругаются по поводу мяса, мне надо успеть тебе кое–что рассказать, - бросил вслед Дэмиан, шикнув на Азазеля, который поплелся следом за Уэдой.
Как бы Джуну полегче преподнести, что Черный теперь заделался в его личную охрану?
Тряхнув головой, Дэмиан открыл форточку, и коротким жестом уничтожив склад окурков, убрал подальше виски. Демон не любил алкоголь, но порой он мог немного успокоить нервы и разогнать кровь, что помогало устранять головные боли. Вот и сейчас от единственного глотка, голова перестала кружиться – все-таки, выдержка у напитка была хорошая.
Забравшись в шкаф Джуна, демон без стеснения начал забрасывать на кровать вещи, которые, как ему казалось, подходили для кемпинга. Надев найденную на самой верхней полке, кепку задом наперед, чтобы волосы не мешались, демон начал искать спортивную сумку или рюкзак. И то, и другое обнаружилось под кроватью. Там же нашелся батончик шоколада, который Дэмиан дожевывал, сидя по–турецки на полу, когда Джун вернулся в комнату, вытирая полотенцем волосы.
- Ты проводил у меня обыск или… - засмеялся Джун разгрому в комнате, но договорить Дэм ему не дал, с возмущением запустив в него найденной сумкой.
- Ладно – ладно, прости, я верю в твои благие намерения, - лишь вновь расхохотался Уэда, на что Брейгман искусственно рыкнул, закинув в корзинку для мусора, обертку от шоколада.
- Адриан, мне кажется, или твой пес действительно от меня не отходит? - одеваясь, поинтересовался Уэда, подозрительно посмотрев на адскую псину.
- Ммм?
Джун, застегнув молнию и посмотрев на демона, не сдержал улыбки, когда заметил, что тот не сводит с него пристального взгляда.
- Ри? – взяв в руку футболку, Джун лукаво улыбаясь, шагнул к демону.
- Что? - на скулы Дэмиана набежал легкий румянец, – Азазель… я тебе не сказал, да?
- Не сказал чего? – вскинул брови Уэда, обхватив талию парня.
- Понимаешь, - демон сделал невинное лицо, – учитывая, что убить меня можно теперь лишь через тебя, то и адская гончая для охраны теперь будет с тобой.
Джун страдальчески изогнул бровь и перевел взгляд на Черного, который на это лишь склонил голову набок, мигнув черными глазами.
- Он не так плох, как может показаться. Ты только не давай ему покинуть сосуд без дела, квартиру к чертям разгромит, просто потому, что он в истинном размере немного не достает тебе до плеча, - торопливо продолжил Дэмиан, пытаясь побороть смех, – и вещи без присмотра не оставляй – сожрать может из любопытства.