Деймон испытывает те же чувства, что и во сне. Даже еще круче. Видимо, в сексе по дружбе есть нечто прекрасное. Нет обязанностей, нет этих: «Ты изменил», нет ничего подобного. Лишь свобода отношений. Деймону нравилось общение с этой девушкой.
Запах дождя проникал в салон автомобиля. Громкая музыка приглушала стоны этой особы, а также повышала настроение. Деймон вспоминал образ другой девушки, но и с Розали ему нравилось отдаваться воле чувств… И пусть он никогда не насладится Еленой, но насладится Хейл. И настроение повысится от этой близости, перед Риком станет не так неудобно из-за своей депрессии. Мужчина отдавался во власть этой блондинки нисколько не беспокоясь о последствиях… Он был рад тому, что сейчас занимается с ней сексом. Прежняя пренебрежительность рассеялась, и былые чувства вновь воцарились в душе.
Девушка кончает, Деймон кричит что-то, но не слышит своего голоса. И пусть не слышит! Зато он сумел насладиться, сумел забыться на время. На миг изображение перед глазами поплыло... Но лишь на миг.
Спустя некоторое время они уже ехали. Музыка по-прежнему играла громко. Розали прятала улыбку. Сальваторе был погружен в свои мысли… Ему хотелось отвлечься, но что-то ничего не получалось.
Аларик Зальцман рок-исполнитель. Он создал свою группу и сейчас вернулся с гастролей. Довольно-таки успешное и перспективное начало. Да, Сальваторе общался с разношерстным народом. Изабель Флемминг – бизнесвумен, цыганка. Елена Гилберт – цыганка, которая вообще меняет его мировоззрение. Розали Хейл – преуспевающий адвокат с минимумом проигранных дел. Аларик – рок-музыкант. Сам Деймон – ведущий офтальмолог. Сальваторе никогда не общался с людьми одинаковой профессии. Ибо было скучно разговаривать.
Аларик привык жить на широкую ногу. И вот он в своей очередной квартире. Окна во всю стену, за ними – красивый пейзаж. Шикарная мебель. Музыка так и разносилась по квартире, которая вся была напичкана колонками.
Зальцман с улыбкой встретил своего друга.
- Это Мередит, – сказал Зальцман указывая на брюнетку. – Моя девушка.
Очередная. Но Деймон предпочел промолчать. Он представил себя и Розали.
- Вы выглядите … удовлетворенными.
- В машине, – спокойно, но гласно произнесла Хейл. – Мы развлеклись прям в машине.
Деймон прислушался. Он уже где-то слышал этот смех, который разносился из гостиной.
- Ах да! – воскликнул Зальцман. – Я познакомился с одной семьей! К сожалению, одна сейчас в отъезде, но я пригласил ее дочь.
Из зала вышла девушка, звеня своими браслетами. Она с улыбкой о чем-то беседовала с каким-то парнем. Деймон напрягся и убрал руку с талии Хейл. Как же тесен мир! Рано или поздно, но судьба бы свела его с этой цыганкой!
Елена подошла к компании и взглянула на Сальваторе. Розали ее нисколько не смущала. Взгляд девушки был совершенно спокойным. Не было никакой «клокочущей ярости», не было буйства. Был только взгляд, пропитанный холодом, цинизмом и безразличием.
- Мы знакомы, – равнодушно, с акцентом проговорила Елена. – Он подготавливал меня к операции.
Деймон тоже сохранял непроницаемую маску безразличия и спокойствия. Он усмехнулся и, выше подняв подбородок, взглянул на Зальцмана, который не мог понять в чем дело.
- Это так, – спокойно ответил Сальваторе. – Ну, так что? Будем праздновать твое возвращение?
Парень, с которым Елена разговаривала – Стефан Дэвис. Она не уподоблялась многим женщинам. Елена спокойно разговаривала с ним: не флиртовала, не заигрывала. Она была спокойной, такой, какой была в первую встречу. Взгляд был устремлен на какую-то только для нее зримую точку. Сальваторе нравилось это в Дрине: умение достойно себя вести. Но Стефан определенно заинтересовался в цыганке. Он не сводил с нее взгляда.
В гостиной все расположились так, как каждому было удобно. Не было никакой официальности и порядка. Деймон сел рядом с Розали. Аларик развалился в широком кресле и еще умудрился посадить Мередит рядом. Елена села возле Розали, показывая, что ее нисколько не смущает появление Сальваторе с новой девицей, а Стефан расположился на другом кресле. На столе было вино, фрукты и конфеты, а также сок. Все о чем-то разговаривали. Деймон снова стал погружаться в свои мысли…
- Ты должен побывать в Нью-Йорке, – обратился Зальцман к Сальваторе. – Там восхитительно.
Сальваторе хотелось сбежать из Майами! Из курортного города, в какое-нибудь тихое место. А чтобы еще и в центр мегаполиса. Нет. Деймон усмехнулся, но ничего не ответил.
- Надолго ты? – спросил Деймон.
- Дам здесь несколько концертов, а потом планируем махнуть в Европу.
- Покорять мир? – непринужденно спросила Розали, беря в руки виноград.
- Пока молод надо наслаждаться всеми прелестями жизни. Когда богат – тем более.
Розали облокотилась о спинку дивана. Елена сидела, держа спину ровно, прямо, а взгляд ее был устремлен на Зальцмана.
- Значит, девиз рейверов? Попробовать все в жизни? – продолжала Хейл. – Эта позиция?
- Ну… В ней нет ничего плохого, – пожал плечами Зальцман.
Деймон понял, о чем говорит Розали. Она сама презирала себя за употребление наркотиков, но слезть с этой дряни не так-то просто. Сальваторе промолчал.
- Елена, я в Европу уезжаю через несколько недель. Может, взять тебя с собой? С матерью повидаешься. Она счас в Бостоне.
Отлично. За это время Изабель больше и не звонила. Деймон пришел к выводу, что между Изабель и Еленой тоже какие-то трении.
- Хорошо, – ответила девушка. – Я подумаю над этим.
- Надо заняться визой; чем раньше ты скажешь, тем лучше.
- А доверенность? – встряла Хейл.
- Меня пропустят, – подмигнул Зальцман. – К тому же, ей скоро двадцать один.
Значит, скоро Елена станет совершеннолетней. А Деймон стал подумывать о том, что его сон можно претворить в реальность. Всплыли воспоминания, яркие картинки всего процесса.
Разговор перешел на другую тему. Деймон вспомнил поцелуй и то, как он завалил эту девушку на стол… Теперь, он проводит вечер с Хейл, которая перед этим громко озвучила то, что было в машине. Самолюбие Гилберт было задето.
- Мне надо позвонить, – солгала Елена и поднялась.
Она вошла на кухню и подошла к открытому окну. Только сейчас Елена могла сделать глубокий вдох и выдох и сбросить с себя всю эту напыщенность. Город в огнях завораживал. Девушка налила себе стакана холодной, ледяной воды и снова подошла к окну. Она сегодня плохо спала… И вообще зря она сюда пришла, зря затеяла всю эту заваруху. Надо уехать в Европу и отдохнуть от этого города.
Девушка услышала шаги и медленно обернулась. Деймон тихо закрыл дверь и, облокотившись о нее, скрестил руки на грудной клетке. Елена снова сделалась апатичной. Лишь выше подняла подбородок.
Сальваторе усмехнулся и повернул замок. Зачем его вмонтировали в кухонную дверь? Мужчина приблизился.
- Хочешь поговорить? – произнесла шатенка, облокачиваясь о подоконник. Холод леденил кожу, остужал пыл. – Не стоит.
- Я не хочу говорить, – он приблизился. Деймон оглядел девушку, которая сегодня была в платье. Ему теперь невозможно было полюбоваться на ее стройность. – Я хочу признаться.
Девушка молчала.
- Ты мне снилась сегодня.
- У тебя же бессонница.
- Ты так утомила меня, что я заснул, – цинично и апатично ответил Сальваторе. – Но ты продолжала доставать меня даже во сне.
- Я вам приснилась?
- Да, – не сводя пристальный взгляд промолвил мужчина. В его голосе ощущалась издевка и насмешка.
- М-м-м, и как же?
- Ты была снизу… Но мне понравилось.
Елена сделала глубокий вдох, затем – выдох. Деймон заметил эту перемену. Гилберт подняла смелый взгляд.
- Меня должно это зацепить?
Сальваторе усмехнулся. Нет, не зацепить. Возбудить. И сейчас Елена испытывала это волнение, хоть держалась стойко. Мужчина отстранился и медленно пошел к двери, вероятно ожидая, что его остановят. Но Елена не оправдала ожиданий.
Деймон повернул замок, и в дверь влетела Розали. Она взглянула на Гилберт, потом на Сальваторе и всего за эти две секунды поняла, что связывает этих двух. Розали была неглупой. Наверное, ей стало больно. Острая, мгновенная боль. Все это длилось около трех-четырех секунд.