Блядь. Почему она снова подумала о нем? Как ее мысли прыгнули из пустых полей к Дрену?
Во имя Богов, она скучала по нему. Иногда она могла прожить почти целый день, не думая о нем, а потом какая-нибудь глупость возвращала все к действительности. В другие дни он возникал в ее мыслях с самого начала. Появлялся в ее снах, задерживался до тех пор, пока ей не хотелось кричать. Иногда она даже слышала его голос или думала, что его видела. Глупо, правда, но что она могла поделать?
Эндж любила Дрена с тех пор, как себя помнила, еще в те времена, когда мир был нормальным. Конечно, он этого не знал. Был слишком занят, будучи волком. Пытался быть большим человеком. Ухаживал за девушками, которые даже не обращали на него внимания. Как та Саша, которая работала у старика Хэстера. Эта бы стала заигрывать с ведром воды, если бы на его дне лежала золотая монета. Обвела Дрена вокруг пальца, взмахнув ресницами и мельком показав ложбинку между грудей.
Он сошел с ума, когда Черепа заставили Сашу исчезнуть. Возможно, именно поэтому он в конце концов взорвал заведение старика Хэстера — не то, чтобы кто-нибудь рискнул ему об этом сказать. Дрену бы это очень не понравилось. Это вывело бы его из себя, а никто не хотел, чтобы Дрен на них злился.
И все же она любила его, несмотря на все его недостатки. Она знала, каким он был на самом деле, знала, какое у него большое сердце, как ему было больно от того, что сделали Черепа.
Может быть, именно поэтому ему потребовалось так много времени, чтобы увидеть ее, по-настоящему увидеть, чтобы они стали парой. Глупый идиот слишком долго с этим тянул. И слишком поздно понял. Должна была начаться война, прежде чем он ее поцеловал. Он, черт возьми, должен был понять, что умирает, прежде чем сделал первый шаг.
Столько времени потрачено впустую.
— Ты плачешь? — спросил Гаро.
— Что?
— Ты плачешь.
— Нет. — Но она плакала. Гребаный ад, как это случилось? Эндж моргнула и потерла нос тыльной стороной ладони. Плакать перед чертовым Гаро?
— Все в порядке, — сказал он. — Я понимаю.
— Ты что? — Последнее, в чем Эндж нуждалась, — чертово сочувствие Гаро.
— Я тоже плачу. Иногда. Когда меня никто не видит, — сказал он тихим голосом. Другим голосом. Без своего обычного позерства или нытья. Что бы это ни было, это помешало Эндж на него разозлиться. Она не станет затевать с Гаро драку, если он будет так себя вести.
— О чем? — она шмыгнула носом.
— Ни о чем. Обо всем. Я скучаю по своей матери, по своему отцу, даже по своей чертовой сестре.
— Я и не знала, что у тебя была сестра.
— Ее звали Арвен. Она была совсем маленькой. И настоящей занудой. Никогда не делала того, чего от нее хотели родители, всегда устраивала скандал. В то время это сводило меня с ума, но сейчас я скучаю по шуму.
— В моей семье была только я, — сказала Эндж. — Я не была у них первым ребенком. До меня был еще один, но он прожил недолго. Болезнь или что-то в этом роде. Я действительно не знаю, что случилось. Никто не говорил об этом, но я видела, что моя мать время от времени грустит.
— Как и мы сейчас, — сказал Гаро.
Услышав это, Эндж инстинктивно вспыхнула. Она ни в коем случае не хотела быть похожей на Гаро, но вместо этого сдержалась и улыбнулась:
— Да. Как и мы.
— Ты когда-нибудь... задумывалась о том, сможем ли мы победить?
Этот вопрос озадачил Эндж. Она не думала об этом. Не осмеливалась.
— Мы победим. — Во имя Богов, она надеялась, что так оно и будет. — Ты тоже так думаешь, лады?
Гаро пожал плечами, выглядя моложе с каждой секундой. Он даже потеребил свою дурацкую бородку, как будто внезапно она его стала смущать.
— Н-не знаю. Надеюсь, что победим. Я имею в виду, что теперь, когда у нас есть Зорика, мне кажется, мы сможем. Возможно.
— Тогда зачем ты сражаешься? Какой в этом смысл, если ты не веришь, что мы сможем победить?
— Что еще я могу сделать? Я имею в виду, я ненавижу Черепа и не хочу, чтобы они были здесь, — сказал Гаро, оглядываясь через плечо, как будто ожидал увидеть кучку эгрилов, подслушивающих его. — Я должен сражаться — так же, как и ты. Я имею в виду, если мы этого не сделаем, то кто это сделает?
— Верно.
— И еще я в долгу перед Дреном.
— Ты что? — Имя Дрена прозвучало для нее как пощечина. Она этого не ожидала.
— Я в долгу перед Дреном. Он приютил меня. Заботился обо мне. Научил меня заботиться о себе. Я пообещал ему, что отдам все, чтобы избавиться от Черепов.
— Он никогда не говорил.
— Он не знал. Дрен был мертв, когда я дал обет, но, тем не менее, я считаю, что это все еще имеет значение.
Эндж протянула руку и сжала его плечо:
— Да, я думаю, это имеет значение.
38
Тиннстра
Северная дорога
Тиннстра не стала дожидаться, пока остальная армия двинется в путь. Она взяла свою десятку и отправилась на охоту.
— Найди, где Тонин, — приказала она Тавису. — Узнай, куда он делся.
Мужчине не нужно было повторять дважды. Все они знали, в каком направлении улетели Дайджаку. Тавис повел их прочь от места побоища, к холмам за его пределами, направляясь на север. На этот раз они не скрывали, в чем заключалась их миссия, и горе было любому Черепу, который они находили. Тиннстра оставила остатки милосердия, которые у нее когда-то были, у реки, среди мертвых.
Остальные разделяли ее жажду крови. Она видела это по их лицам. Нападение только усилило их жажду мести. Что ж, клянусь проклятыми Богами, я ее вам дам.
Тиннстра была не настолько безумна, чтобы пытаться сразиться с пятью тысячами Черепов со своей десяткой, но она была уверена, что убьет как можно больше из них. Они поймут, что попали в беду. Их свободное путешествие закончилось.
Великая Тьма звала их всех.
И снова Тавис повел группу тропинками, по которым бегали кролики и прыгали козлы, тропинками, по которым не смогла бы пройти ни одна армия. Они двигались быстро и бесшумно, поглощая мили, поднимаясь все выше. Гнев подгонял их. Ненависть подпитывала их мускулы.
Поздним утром они добрались до небольшой долины. Деревья росли на склонах по обе стороны от впадины, и Тиннстра почувствовала отсутствие ветра. Даже птицы не шевелились. Это было красивое, уединенное место, и от него веяло магией.
— То самое место. — Она оглянулась, и ей открылся прекрасный вид на их лагерь, дым от которого все еще поднимался в небо. Костры, разведенные прошлой ночью, были бы легкой мишенью.
Тавис махнул им, чтобы они остановились, а сам побежал между скал, высматривая признаки присутствия врага. Тиннстра наблюдала за ним с бешено бьющимся сердцем, крепко сжимая топор в руке, ожидая — надеясь — что ей будет кого убить. Она подумала о том, чтобы выпить еще немного воды Чикара, но знала, что поблизости нет Избранных, а ей не нужна сила воды, чтобы справиться с обычными людьми. Лучше приберечь воду для монстров.
Тем не менее, ее рука задержалась на сумочке, а мысли были заняты этими маленькими флаконами. У нее осталось двадцать пять. Достаточно, если принимать по одному в день, но вообще, конечно, недостаточно. Не сейчас. Не для этой войны. Не для той Тиннстры, которой она должна стать. Ее пальцы расстегнули застежку сумки...
— Тиннстра. — Она подняла глаза. Тавис присел на корточки в нескольких ярдах от нее. — Вам нужно это увидеть.
— Черепа?
Мужчина покачал головой:
— Они давно ушли.
Эти слова пронзили ее насквозь, наполнив разочарованием, подлили масла в огонь Тиннстры. Внезапно она вскочила и закричала в небо от ярости и разочарования. Ей нужно было кого-нибудь убить, и она не потерпит отказа.
Ее остановило то, что люди попятились от нее. Она посмотрела на каждого из них, одного за другим, и видела страх в их глазах — страх перед ней. И, несмотря на свою ярость, она понимала, что это неправильно. Они были ее десятью. Она была их предводителем, а не врагом.
Тиннстра глубоко вздохнула, собираясь извиниться, но так же быстро отбросила эту мысль. Пусть они боятся, потому что я — смерть.
— Покажи мне, — сказала она Тавису.
Он повел ее в долину, указывая на знаки и следы, которые они встречали:
— Они были здесь. Около двадцати, больше или меньше.
Тиннстра кивнула. Двадцать — это немного. Ничего такого, с чем они — она — не смогла бы справиться.
— Вот где был Тонин, — сказал Тавис. Ему не нужно было указывать на это место. На дне долины безошибочно угадывались выжженные следы. Это было жестокое, противоестественное действие, когда Тонин открыл врата, сжигая сам воздух — и все вокруг.
Тиннстра снова оглянулась и мысленно увидела, как Дайджаку пролетают прямо через врата и направляются к лагерю джиан.
— Мы так упростили им задачу.
— Мы не знали, что они так поступят, — сказала Ника. — Нам сказали...
— Солгали, — оборвала ее Тиннстра. — Этот чертов Череп нам солгал. И мы должны были это предвидеть. Нам следовало бы знать правила игры. — Ее голос был холодным и сдержанным. Она оглядела долину, но больше не видела ни склонов, ни красоты этой земли. Ее мысли были далеко отсюда. — Сейчас они могут быть где угодно… Если они все ушли через врата.
— Что вы имеете в виду, «если»? — спросил Дейл.
Тиннстра повернулась к Тавису:
— Обыщи все вокруг. Я хочу точно знать, что здесь произошло.
— Я предполагал, что они... — Тавис проглотил все, что собирался сказать, и немедленно приступил к работе, осматривая местность, перебегая с места на место, продвигаясь все дальше, подальше от выжженной и вытоптанной земли.