Тиннстра закричала и метнула в демона свой топор. Топор попал прямо между глаз Коджина, но на этот раз Коджин не упал. Вместо этого он отбросил Тиннстру с дороги.
Она лежала с кружащейся головой, сплевывая кровь, на мгновение испугавшись, что каждая косточка в ее теле сломана, и только теперь осознав, что потеряла и меч, и топор. И Коджин снова пришел за ней.
Град стрел, выпущенных лучниками Раласиса, почти не замедлил его ярости, когда он бросился на Тиннстру, опустив голову и приготовив рога, чтобы ее прикончить.
Двигайся, дура, двигайся.
Не обращая внимания на боль, Тиннстра выхватила из сумки на боку несколько метательных звездочек и запустила ими в существо. Они попали ему в грудь, но демон все равно атаковал, несмотря на яд на кончиках звездчек.
Тиннстра нырнула в сторону за удар сердца до того, как голова Коджина ударила о землю. Он встал на дыбы, ее топор все еще торчал у него во лбу, ревя и завывая, а затем схватил ее за руку и дернул вверх. Тиннстре пришлось последовать за ним, чтобы ее рука не была вырвана из сустава, и ее бросило в воздух, прямо к его разинутой пасти.
Прямо к ее топору
Она изогнулась в полете, вытянула свободную руку и выхватила свой топор, а затем ударила Коджина ногой в лицо. Он взвыл, когда его выбитый клык отправился в полет, но не отпустил ее.
Хорошо.
Когда она летела назад, с топором в руке, она смогла дотянуться до его головы. Лезвие полоснуло зверя по лицу, прямо по глазам.
Он отпустил ее, и крики Коджина заставили ее забыть о собственной боли. Тиннстра упала на землю, ее левая рука онемела, но у нее все еще был топор и ярость. Она атаковала существо, как будто это было дерево. Она ударила его по колену, перерезала подколенные сухожилия, вырвала кусок из бока, когда он упал.
Коджин рухнул на землю, у него отнялись ноги, и Тиннстра, пробежав по его спине, вонзила топор ему в череп. Она обернулась и увидела, что лучники Раласиса свалили еще двух тварей, в то время как солдаты добивали последнего копьями. Он отбивался от солдат, но они убирались с его пути, когда другие наносили глубокие удары. У Коджина уже текла кровь из дюжины ран. Он тоже упадет.
Она проверила линию и увидела, что другие Коджины лежат мертвыми вдоль тропы, а вместе с ними сотни ее солдат. Мертвые были повсюду.
Милостивые боги, скольких мы потеряли на этот раз? Вытерев кровь со рта, она подошла и подняла свой меч, проверяя, нет ли повреждений, прежде чем снова вложить его в ножны. Каждый раз, когда эгрилы нападают, мы платим слишком высокую цену.
И ей еще предстояло многое сделать, прежде чем она сможет осуществить свой план. Сейчас, более чем когда-либо, она была убеждена, что, если он сработает, она сможет положить конец этой войне и спасти много жизней.
Если он сработает…
— Тиннстра! — К ней подбежал Аасгод.
Она была удивлена, что он не продолжает метать молнии, несмотря на то, что Коджины были мертвы.
— Что?
— Ты видела Зорику?
Вопрос поразил Тиннстру в самое сердце. «Нет». Как давно Зорика улетела вперед колонны?
— Она уже должна была вернуться, — сказал Аасгод. — Один только шум битвы должен был вернуть ее обратно. — Его ликий взгляд обшаривал небеса.
Тиннстра мысленно потянулась наружу. Магия Зорики усилилась с тех пор, как они вернулись в Джию, и Тиннстра была более чувствительна к ней, чем к чьей-то еще, но не было никаких признаков этой яркой искры. Не было ничего.
— Ее нет рядом.
— А что, если с ней что-то случилось?
— Не говори так, — отрезала Тиннстра. Она даже думать об этом не хотела. Оглянувшись, она увидела Тревиса с окровавленной рукой и Нику, которая выглядела не намного лучше, утешая Садиру. Только Боги знали, что случилось с остальными ее десятьми. По меньшей мере трое были мертвы, если не больше. Они не смогут ей помочь. — Я ее найду.
— Я пойду с тобой, — сказал маг.
— Ты не пойдешь. Ты только меня задержишь.
— Я...
Тиннстре было все равно, что скажет Аасгод. Она бросилась бежать. Зорика была где-то там, и она найдет ее — или умрет, пытаясь это сделать.
54
Джакс
Ланака
Джакс скакал рядом с Мойри, ведя ханранов на юг. После победы в Чи́те их ряды пополнились более чем пятьюстами солдатами. Даже Данни присоединился к ним со своей командой. У мертвых Черепов было отобрано более пятидесяти лошадей, и, во имя Богов, было приятно снова ехать верхом, возглавляя армию хорошо вооруженных джиан.
Однако он ничего не воспринимал как должное. Каждое утро он тратил по два часа на тренировку новобранцев, прежде чем они отправлялись в путь, и Джакс намеревался делать то же самое каждое утро в будущем. Его солдаты, может, и не были Шулка, но он собирался обучать их как можно лучше. И он знал, что новые сражения закалят их еще больше. Новые победы придадут им сил. Дадут им надежду.
Теперь они почувствовали вкус победы, и он позаботится о том, чтобы это продолжалось и дальше.
Он взглянул на Мойри, которая улыбнулась в ответ. Ночь в Чи́те изменила все между ними к лучшему. Шулка всегда поощряли друг друга искать любовь в своих рядах. Они знали, что такие узы заставляют их воинов сражаться упорнее, а любое потомство от таких союзов обеспечивает будущее. Теперь, когда рядом с ним эта женщина, а за ними следуют прекрасные джиане? Милостивые Боги, у Эгрила не было ни единого шанса.
— Ты выглядишь совсем как прежде, — сказала Мойри.
— Я только что подумал о том же, — сказал Джакс. — Спустя долгое время.
— Я рада, — сказала Мойри. — Ты уже многое изменил за короткое время — как раз тогда, когда мы больше всего в этом нуждались. Я благодарю Богов.
— Тебе не нужно этого делать. Ты та, кто поддерживал их все это время. Я здесь только для того, чтобы тебе помочь.
— Как мило с твоей стороны. — Мойри склонила голову набок в знак признательности. — Даже если это неправда.
Он улыбнулся:
— Из нас получилась хорошая команда.
— Да.
— Есть какие-нибудь новости от разведчиков?
— Пока нет, но мы их скоро получим. Они знают, что делают.
— Хорошо. Мы же не хотим случайно наткнуться на армию Черепов.
— Расслабься. Мы этого не сделаем.
Бойся. Бойся. Бойся. В этом ты хорош, пропел Монсута.
Джакс никак не отреагировал на голос и не стал выяснять, откуда тот взялся. Голос не вызвал у него страха или дискомфорта. Больше нет. Он знал, что это такое.
Это был не Монсута, и это был не призрак Монсуты. Это был не более чем затянувшийся ночной кошмар. Эхо. Его собственные воспоминания, которые его обманывали. Напоминая ему, что не стоит быть слишком самоуверенным. Но! Если он не будет осторожен, все может снова пойти наперекосяк, а этого Джакс допустить не мог.
По правде говоря, ночные кошмары беспокоили его больше, чем голоса в голове. Каждую ночь ему снился один и тот же сон — о красной пещере, красных водах и том чудовищном человеке. Это казалось таким реальным, таким ужасающим. Каждый раз Джакс просыпался весь в поту, изо всех сил стараясь не закричать.
Это было еще одно похмелье после всего, через что ему пришлось пройти. Он это знал. Он видел такое раньше у Шулка, вернувшихся с войн на границе. Он знал, что его преследует душевная травма, но все равно хотел, чтобы она прошла. Он должен быть сильнее этого. Лучше.
Но ты слаб. Я доказал это в той комнате. Своими маленькими ножичками.
Джекс вздрогнул от этой мысли.
— Что-то не так? — спросила Мойри. — У тебя такой вид, будто ты увидел привидение.
— Увидел? Нет. Я и так ношу их с собой, довольно много, — ответил Джакс. — И, кажется, никогда не смогу с ними расстаться.
— Я знаю это чувство.
Джакс хотел сказать ей, что она на самом деле не знает — и никто не мог знать, — что его призраки были другими, более злобными, чем все остальные, но промолчал. Любое объяснение потребовало бы разговора о том, что произошло в Киесуне... в той комнате. Это подорвало бы ее веру в него, а он этого не хотел. Он снова был генералом. Лидером. А не неудачником. Не предателем.
Его взгляд вернулся к Мойри. С ней он смог бы изгнать всех своих призраков, плохие воспоминания и неудачи. Как только Эгрил будет побежден, они смогут построить совместную жизнь, возможно, даже восстановить Шулка. Они понадобятся Джии просто для того, чтобы враг не вернулся. С Мойри он мог бы это сделать. Это было бы честью. Второй шанс. Искупление.
Конечно, сначала они должны выиграть эту войну.
Вместо этого он сосредоточился на дороге впереди. Все выглядело достаточно мирно, когда они ехали по грунтовой дороге через низкие холмы под ясным голубым небом, и все же... какое-то чувство подсказывало ему, что скоро начнется сражение. Он почти чувствовал запах насилия в воздухе. Слышал зов мертвых.
Или это ему тоже кажется?
Он погнал лошадь вперед, желая добраться до вершины следующего холма.
— Джакс? — спросила Мойри, двигаясь вместе с ним.
Лошадь тоже что-то почувствовала и прибавила скорость без дальнейших понуканий со стороны Джакса.
Не успел он подняться на вершину холма, как раздался звук рога. Это были его разведчики. Сигнал тревоги. Он пустил лошадь в галоп, прежде чем остановить ее на вершине.
Вдалеке, милях в двух-трех, виднелся город, окруженный стенами. Его разведчики были примерно в миле оттуда, они мчались к чему-то — нет, к кому-то. К кому-то, за кем гнались Черепа.
Черепа были пешими, но их белые доспехи выделялись на фоне зеленых окрестностей. Еще больше выходило из города, привлеченные сигналом рога разведчиков. Невозможно сказать, сколько их было, но Джакс не мог оставить своих людей умирать.
Он услышал, как Мойри понукает свою лошадь, и этого было достаточно, чтобы пуститься в галоп. Во имя Богов, он надеялся, что разведчики будут живы к тому времени, когда они до них доберутся.