Сейчас
Больше всего на свете
Третья дорожка. Я всегда выбираю третью дорожку. Моим тренерам это кажется невероятно забавным. Причудой вроде нежелания стирать «счастливые носки» или брить бороду перед важным соревнованием. И замечательно. Пусть и дальше так думают.
Я подхожу к краю бассейна, встряхиваю руки и ноги, делаю несколько упражнений, разогревая мышцы пресса. Сгибаюсь, наклоняюсь к пальцам ног и крепко сжимаю их, а потом смотрю на воду и трижды пробегаю большими пальцами по клейкой ленте на бортике бассейна.
– Пловцы, по местам, – командует голос тренера Кевина, эхом отражаясь от стен, и, когда раздается свисток, я реагирую совсем как собака Павлова. Кладу ладони одну на другую, выпрямляю руки так, чтобы голова оказалась между ними, и прыгаю в воду; вытягиваюсь, тянусь, удерживаю положение, пока кончики пальцев не вынырнут на поверхность.
А потом наступает десять секунд блаженной тишины, если не считать плеска воды.
Я изо всех сил работаю ногами и руками под ритм песни, которую мысленно проигрываю у себя в голове. Первой на ум приходит веселая песенка с приставучим текстом, и я начинаю плыть баттерфляем, вскидывая руки над головой прямо в такт зажигательной мелодии. Один удар ногой, второй, гребок. Один удар ногой, второй, гребок. Раз, два, три.
Я и сама не успела заметить, как доплыла до противоположного края бассейна, резко развернулась и с силой оттолкнулась от стенки. Я не смотрю ни вверх, ни влево, ни вправо. Как говорит наш тренер, на время соревнования все, кроме вас самих, теряет значение.
Моя голова поднимается над водой раз в несколько секунд, и в эти мгновения я слышу, как тренера кричат нам, чтобы мы опустили подбородки или приподняли бедра, выпрямили ноги или согнули спины. Своего имени я в их криках не слышу, но все равно проверяю, все ли делаю правильно. Сегодня все кажется правильным, даже я сама. А еще я сегодня на редкость резвая. Ускоряю песню у себя в голове и изо всех сил работаю руками и ногами, преодолевая последние метры, а когда пальцы касаются бортика, выныриваю из воды и смотрю на часы. Я побила собственный рекорд и пришла на четыре десятых секунды раньше.
Тяжело дышу. Кэссиди с четвертой дорожки дает мне пять и говорит:
– Черт… Ты же меня порвешь на чемпионате в выходные! – Она три года подряд побеждала на этих соревнованиях. Мне ни за что ее не перегнать, и я понимаю, что она сказала это из вежливости, но ее слова все равно искренне радуют меня.
Вновь раздается свисток, и кто-то ныряет в воду совсем рядом со мной, давая понять, что пора выходить из бассейна. Я выбираюсь из воды и иду к полотенцу, на ходу стаскивая резиновую шапочку.
– Ну ничего себе! И откуда в тебе столько сил?! – восклицает кто-то. Я поднимаю глаза и оказываюсь лицом к лицу с Брэндоном. Точнее сказать, лицом к груди. С трудом заставляю себя перевести взгляд с его тонкой футболки на глаза, преодолев соблазн посмотреть вниз, на его бедра, туго обтянутые шортами.
В то лето, когда я только пришла в бассейн, Брэндон был одним из старших членов нашей команды, быстрее всех плавал вольным стилем, всегда получал больше всего очков на соревнованиях и учил малышей. Но за последние пару лет он успел поступить в колледж и стать младшим тренером – моим тренером! – из-за чего стал совсем неприступным. И еще более привлекательным.
– Спасибо, – отвечаю я, стараясь выровнять дыхание. – Думаю, я просто вошла в правильный ритм.
Брэндон скалится в белозубой улыбке, и вокруг его глаз проступают морщинки.
– Сможешь это повторить на окружных соревнованиях, а?
Я силюсь придумать остроумный ответ, чтобы он продолжил вот так ослепительно мне улыбаться, но под его выжидающим взглядом мои щеки заливает предательский румянец. Я опускаю глаза в пол, ругая себя за неизобретательность, и смотрю, как стекает вода с моего купальника, образуя лужицу у меня под ногами.
Видимо, Брэндон отследил направление моего взгляда, потому что он вдруг указывает рукой на ряд полотенец, висящих вдоль стены у него за спиной, и бросает:
– Стой на месте. Не двигайся.
Через несколько секунд он возвращается.
– Вот. – Он набрасывает полотенце мне на плечи и энергично их растирает. Я жду, что он вот-вот отпустит его и отойдет, но он не отходит. Поднимаю глаза и вижу, что он смотрит прямо на меня. Словно… словно хочет меня поцеловать. А я смотрю на него так, будто я вовсе не против. Потому что так и есть. Я думаю лишь о нашем поцелуе и ни о чем больше.
Он по-прежнему не сводит с меня глаз, но я знаю, что первым он не начнет, и потому сама храбро делаю к нему шаг, а потом еще один, и, не слишком задумываясь о том, что будет дальше, прижимаюсь своим мокрым купальником к его футболке, чувствуя, как вода пропитывает тонкую ткань.