Сейчас Каримов ждал звонка, который должен был поступить через 3,2,1….
Тихо. Телефон безмолвствовал, чем удивил хозяина. И Татарин даже проверил, не сломался ли он. Нет. Всё работало. И на экране всё же высветилось нужное имя. Надо же, теряет хватку. Продешевил на 15 секунд.
- Да, Вениамин Глебович, - ответил он самым своим очаровательным голосом, и на губах просияла улыбка. Он не просто продавил того, кто на том конце провода, он ещё и получит неплохой куш. А всё потому, что знает правила игры.
За этот месяц Дамир намеренно сливал бои с Ванькой, чтобы выйти на крупную рыбу и предложить сделку. Его боец против Плехановского. Слава о Бородине пошла не очень: техника плохая, удары не отточенные, прилёты почти все на первых минутах. Он нарочно пустил слух о травме, чтобы легенда сложилась правдивая.
И деньги. Каждый раз Татарин ставил на Ваньку деньги и проигрывал, чтобы видели все. Картинно строил гримасы, ходил желваками, уводил глаза, зная, что за ним наблюдают. Эмоции неподдельные, так он считал, мечтая, что обведёт вокруг пальца самого Глебовича.
И вот момент настал. Плеханов выставит лучшего бойца, выложит на кон очень неплохую сумму, которая должна покрыть расходы, связанные с Ванькой. Кажется, кого-то завтра ждал триумф.
- В пятницу в четыре будь тут, - сказал в трубку, когда на той стороне звонка ответили «да».
- Я не могу, мама приезжает.
Татарин на секунду замер, держа в ладони два ониксовых шара, которые крутил между собой.
- Серьёзно? – поинтересовался. – Может, нам тоже её встретить?
- Отец не должен знать! – настаивал Ванька.
- О нас? – Татарин рассмеялся. – Слушай, - протянул задумчиво, - мы с тобой не прыщавые подростки, которые прячутся по подворотням с целью друг друга пообжимать. А потом боятся, что папа узнает. Кончай! – в голосе появилась сталь. – Завтра в четыре.
Ванька бросил телефон на кровать, проводя несколько раз ладонью по ёжику волос. Скоро его «тюремный срок» у Каримова заканчивался, и он не был намерен продлевать. Наоборот, ему хотелось не только уйти самому, но и забрать оттуда Алину, с которой всё складывалось, как нельзя лучше.
После их сближения он стал чаще видеть девушку. Познакомился с её дочкой, сразу найдя общий язык, и чувствовал себя откровенно счастливым, заново влюблённым. Принимая чувства Алины, которые были какими-то тихими по сравнению с Катей.
Той нужна была бурлящая жизнь, комплименты, движение. Алине, наоборот, хотелось укрыться ото всех и побыть вдвоём, будто она желала насытиться Ванькой только так. Тихие разговоры, неторопливые обеды, истории из жизни: они познавали друг друга каждую минуту через призму собственных прожитых лет. Касания были нежными, мягкими. Легковесные поцелуи и ощущение кожей кожи, когда души поют в унисон. Когда глаза глядят в самую суть.
Даже просто держа её за руку, Ванька чувствовал куда больше того, нежели давала бы ему другая женщина. Он будто и сам повзрослел вслед за ней. Вырос, возмужал, почувствовал себя сильнее. Алине же, наоборот, хотелось ощущать, что рядом – настоящий мужчина. Не тот, кто желает таковым казаться, а тот, кто им является. С кем можно побыть хрупкой и ранимой.
Вопрос не в годах. Мужчине может быть 40, а ведёт себя, как подросток. Другой же рано взрослеет, укладывая на плечи жизненные балки одну за другой. Таким был Ванька. Таким должен был являться тот, кого хотела видеть рядом с собой девушка.
- У тебя завтра бой? – Алина удивлённо посмотрела на Ваньку, потому что её смену отменили.
- По-быстрому разберусь и к своим, - прикидывал расклад парень. Он повернулся к Алине, смотря на две складки, пробороздившие лоб. – Эй! – подбодрил её. - Что-то не так?
- Дамир отменил мою смену, - сказала задумчиво.
- Не знаю, может просто забыл сказать.
- Нет, ты не понял. Вот, - она открыла сообщения, показывая ему.
- Значит, выйдет кто-то другой.
- Но почему?
Неприятный холодок забрался к Алине во внутренности, заставляя сердце быстрее качать кровь.
Они старались не афишировать свои отношения. Держались в клубе раздельно, лишь кивая при встрече. По завершению боёв Алина делала свою работу, стараясь касаться бойца так же, как и всех остальных, чтобы это не бросалось в глаза. Только, кажется, обмануть вышло всех, кроме Татарина. Достаточно было одного его взгляда, чтобы понять: он всё знает. И вот теперь почему-то Каримов убрал девчонку с поля игры.