- Мне это не нравится, - она чувствовала в воздухе накапливающуюся нервозность. Ну почему в жизни не может всё быть более-менее гладко?
Казалось, всё наладилось. Мать выписали, и выглядела она довольно неплохо. Жека предпринял ещё одну попытку прорваться, но понял, что Ванька шутит не будет, и отвалил, решив найти другую дойную корову. В личной жизни тоже появился свет в конце тоннеля, и эти отношения давали Алине какой-то особенный уют. Будто, оказавшись рядом с Ванькой, она верила в то, что есть настоящие чувства. Что можно её любить со всеми недостатками, среди которых многие мужчины видели Оленьку. Что она может быть счастлива, просто смотря в глаза напротив.
И теперь Татарин вмешивался в их жизни.
- Да всё нормально будет, - пытался успокоить девушку Ваньку, уложив её голову себе на грудь. Мягкими прикосновениями он гладил её по волосам, а она слушала мерные удары его сердца. – Как обычно солью бой и всё.
Но каждый из них понимал, что просто не будет.
- Я тоже пойду, - внезапно для себя решила Алина.
- Нет, - голос был твёрдым и уверенным. – В качестве кого ты появишься там? Я не хочу ставить под удар тебя, Алина, понимаешь? Завершу сделку, и мы будем свободны.
- Нельзя так просто освободиться от Каримова, - скривила она губы. – Он же как паразит.
Настроение сразу испортилось.
- Ты не пойдёшь! – снова повторил Ванька.
Он поднялся с места, прикидывая, что скажет отцу и матери, которых был намерен встретить в аэропорту. Конечно, можно позвонить дяде Сёме, который никогда не откажет. Вызвать такси или попросить Сашку. Но они не семья. Они не те, кто должен встречать женщину, воспитавшую Ваньку, которая столько для него сделала. Ту, кто сейчас так нуждалась в близких.
- Не будь мальчишкой, который считает, что может справиться со всем в одиночку.
Алина знала, что это жестоко. Только следовало призвать Ваньку принять помощь.
- Мальчишка? – его брови подскочили кверху.
Он терпеть не мог, когда его называли так. Когда женщина, ради которой он был готов на многое, адресовала ему слово. Мальчишка. Тот, у кого усы не пробились. Тот, кто не может принимать верные решения. Тот, кто не достоин своей женщины.
Это была их первая ссора. Эмоции нахлынули на Ваньку. Он злился на Татарина, что тот выбрал самый неудачный момент, будто не мог договориться по поводу боя в другой день. И это «мальчишка» звенело в его ушах, заставляя подняться, чтобы уйти.
- Мне пора, - бросил через плечо, отправляясь в коридор.
- Если тебе твоя жизнь не важна, подумай о близких.
- Хочешь сказать, что я эгоист? – Ванька смотрел на неё, а на лице ходили желваки. – Да именно потому, что мне НЕ плевать на своих близких, я оказался там.
- Давай я позвоню кому-нибудь и..
- Что и, Алин? Скажешь: не могли бы вы заступиться за моего мальчика?
Его колотила злость. Он мужчина. Он сильный и самодостаточный мужчина, который может сам решать вопросы. И с Татариным почти всё закончилось. Последний бой. Может, ещё один или два, и всё. Сделка закончена. Так и должно быть. Каримов дал слово.
И Ванька был намерен проследить за тем, чтобы оно было исполнено.
Глава 54
Три.
Слепящий свет софитов пробивается через красную пелену заплывшего глаза. Кажется, будто дышишь через масляный фильтр, поднесённый к носу. Рёв толпы прикрутили, только он на полную мощность, и зал гудит так, что можно оглохнуть. А, если тебе не слышно, значит…
Два.
Через сотни слоёв ткани добирается чей-то голос. Издалека. Искажённый, будто под спецэффектами. Мужской и уверенный, пока сам хозяин нависает, ожидая назвать последнюю точку отсчёта.
Ванька не может проиграть.
Не здесь.
Не сейчас.
Когда от него зависит не только его жизнь.
Ванька поднимается, чувствуя, как землю под ним кто-то усиленно трясёт. Но это собственное тело, не готовое к бою. Последние десять минут он только и делал, что уворачивался, нанося удары. Только нет победителей во всём.