- Давай поговорим, Маринка. Это не дело! Он так вас совсем забьёт! И заступаться теперь некому. Отец на кладбище, Василь в армии, а меня он ни в грош не ставит. Забьёт!
- Забьёт, - повторила молодая женщина и заплакала.
Мать молча смотрела на дочь не утешая. Чего тут утешать-то! Ей все говорили, что гуляка и пьяница Игорь Запольский её не пара. Она и училище культуры закончила, и филармонию, и в театр областной её пригласили петь в оперетте. А он кто – механик, да ещё и бесталанный, больше ломал, чем ремонтировал. Её все отговаривали от брака с ним. Да разве ж уговоришь!
«Мама, папа, я люблю его! Я жить без него не могу! Он моя жизнь, моё дыхание! Я не откажусь от него! Он моя любовь, моя нежность! Не запрещайте нам быть вместе!»
И что? Вышла замуж, как не уговаривали подумать, приглядеться к другим парням. А Игорь ни заработать, ни подработать – только пить да гулять. Она сама работала, сама дом вела. Так его и это стало задирать, и он стал ставить жену на место. А Маринка и не говорила никому долго, что супруг её поколачивает. Только когда дочка, малышка Маринкина, стала появляться на людях с синяками, стали догадываться. Отец зятя проучил, да и брат жены в стороне не остался, а только тот присмирел ненадолго, а потом опять за старое взялся.
Дочка часто болела, Маринка из театра ушла, в магазин возле дома устроилась. Так Игорёк стал её к местным ко всем ревновать. Бил уже страшно – и её и дочь, мол, такая же шалава растёт, а дитю-то девяти не было! А теперь вот дочке десять и вместе с матерью крест этот несёт.
Мать дала дочери полотенце.
- Хватит рыдать. Вот что я тебе скажу, Марина. Один раз скажу и больше ни говорить с тобой, ни в дом пускать не буду – живи как хошь со своим иродом, – мать налила ей ещё воды и подала стакан, – уходить тебе надо. Совсем уходить. Ты посмотри на нас с отцом – его уже год как нет, а я всё ещё с ним и говорю и советуюсь обо всём. Мы как в «Авосе» твоём – как долгое эхо друг друга. У тебя так не получилось. Не судьба. Что ж, сама виновата – тебе все говорили не дурить и замуж за Запольского не ходить. А теперь слушай. Чем в синяках со своим любимым, лучше в шелках с нелюбимым жить. Езжай в город. Дочь мне оставь. Там поживи, устройся на работу и ищи мужика. С деньгами ищи, властного, чтоб от твоего тебя избавить и защитить смог. Потом дочь поднимешь, а новому мужу нового ребёнка родишь. Ты девка-то у меня красивая, ладная, талантливая. Вот и пой как сирена, заманивай к себе мужиков. Езжай, Маринка. А ежели опять к Игорю вернёшься, к моему порогу больше не прибегай – не приму. Хватит. Сил моих нет на вас смотреть. Не пущу.
Марина посмотрела на мать и молча ушла в другую комнату. Посидела у кровати с дочкой, подумала, поплакала.
Мать не мешала дочери принимать решение.
- Хорошо, мама. Одежду-то поможешь мне прикупить? Чтоб мужика поймать, хвостом крутить надо, а мне крутить нечем – тряпки все рвань одна.
- Помогу, Маринка. Помогу.
Женщины обнялись и заплакали. И пошли обе к спящей девочке.
- Ради неё, Мариш! Откажись от него, начни всё заново, без любви, зато без слёз...
Глава 3. Сердец хрустальный перезвон
Вырастила их тётка.
Олегу тогда было четырнадцать, Алексею двенадцать, а сестрёнке три месяца. Сестрёнка через месяц умерла. Материнского тепла ей не хватало, или потому что слабенькая родилась – бог её знает, но малышка скоро стала ангелом. Во всяком случае так себе это Олежка представлял. И это был последний светлый образ в его жизни.
Верочке едва исполнилось двадцать два года, когда её старшие братья убили друг друга из-за давнего яблока раздора – Елены, матери её племянников. Она лишь в июне защитила и получила диплом и готовилась к свадьбе, когда её назначили опекуном пацанов. Её жених сбежал, отменив свадьбу. Олежка и Лёшка стояли возле её кровати, где она рыдала, оплакивая свою горькую судьбу.
- Вер, не плачь. Ну, хочешь, сдай нас в детдом. Мы уже не маленькие, не пропадём, Вер, – хмуро сказал ей Олежка, – не отменяй свадьбу!
- Точно, тёть Вер, Олег прав. Мы сами сможем, – поддержал брата Лёша.
- С ума сошли?! – воскликнула Вера, сразу утирая сопли и слёзы, – да вы что?! Вы же последние Ждановы! Олесечка умерла – не уберегла я крошечку нашу, кровиночку маленькую, но уж вас-то! Ушёл Колька – и к чёрту его! Другого найду! Который и меня и вас полюбит! А я теперь от вас ни ногой в сторону не шагну! Витька с Володькой и себя и Леночку загубили, так я хоть часть семьи спасу и сохраню!