- То есть, тебя даже не для моей подстраховки подослали, а для того, чтобы я не налажала? – Хочу окончательно разочароваться в этой девочке, поэтому подхожу и, смотря прямо в ее лживые глаза, следующим вопросом добиваю сама себя. – И какой был приказ в случае моего провала или бунта? Отвечай!
- Твоя ликвидация.
- Ты бы это сделала?
Наблюдаю за реакцией и понимаю, что да, она бы это сделала, и глазом не моргнув. А молчание Евы лишь тому подтверждение.
- Можешь не отвечать. Знаю, что спустишь курок, если отдадут такое указание, – отошла от Евы, потому что стало противно. – Самое страшное, что я это понимаю, но принять не могу. Можешь больше не играть отведенную тебе роль верной подруги. С этого момента не приближайся ко мне. Должна наблюдать и докладывать? Ок. Но на расстоянии. И передай кукловодам, что с этой секунды правила игры меняются.
- Они не позволят этого. У меня четкие инструкции.
- Срать я хотела на твои инструкции и указания! Они меня больше не контролируют! – Срываюсь на крик. Знаю, что могут услышать, но плевать я хотела. – Ты – предательница, такая же пешка и сделаешь то, что тебе говорят! Тебе не привыкать к дрессировке. Поэтому, когда я говорю «взять» — ты выполняешь. Они не единственные кто знает твой ма-а-аленький секретик. И судя по твоей реакции на Призрака, он имеет к нему прямое отношение.
Я сделала глубокий вдох и выдох. Давай, Злата, отыграй свою роль на пять с плюсом, потом будешь анализировать сложившуюся ситуацию и зализывать раны. А сейчас покажи, кто такая Кали и почему она получила такое имя.
- Так вот, – перевела дыхание. – Как я уже сказала, на данном этапе правила меняются. Твои кураторы или надзиратели, один хрен, должны предоставить мне гарантии того, что после завершения всего этого марлезонского балета, я получу свою свободу. Это в их интересах, Ева-а.
- Какие гарантии ты хочешь?
- Все возможные.
- Они на это не пойдут, Злата. Ты ведь прекрасно это знаешь.
- А ты сделай так, чтобы они согласились. Меня же ты убедила в своей преданности и вошла в круг доверия, прикинувшись бедной овечкой, которую все бросили и оставили подыхать в подворотне. Отлично сыграла, кстати. А избили тебя тогда тоже «свои»? Я так понимаю, для большей достоверности, так?
- Злата, не делай этого. Я полностью на твоей стороне…
- Только не начинай использовать все эти психологические приемчики, которым вас там обучают. Я прошла эту школу раньше тебя и этими сказками про крепкую дружбу и верность, меня не проймешь. Ты убедишь их предоставить мне неприкосновенность, потому, что я не позволю какой-то пигалице пустить мне пулю в лоб, когда дяди сверху получат то, что им надо! Мне, Ева, терять нечего, у меня даже близких нет, чтобы ими мной манипулировать, держать на крючке. Я давно сдохла внутри. Так что мне плевать! Только запомни, если они этого не сделают и решат обыграть меня – у них нихрена не выйдет! Каждый из тех, на кого я собираю компромат, узнает, что находится под колпаком и получит очень интересную информацию. И полетит вся ваша сраная операция в тар-та-рары! Запомнила?
Еле заметный кивок и понурый взгляд в ответ меня полностью удовлетворили. Не хочу видеть Бэмби больше.
- А теперь пошла вон отсюда. Второго шанса не будет…
Глава 22.
Какой же дурой я себя сейчас чувствовала. Меня очень грациозно и обдуманно столько времени водили за нос. Как я могла упустить этот момент? Почему Миша не проверил? Хотя, о чем я говорю. Эти люди настолько виртуозно могут состряпать любую легенду, что очень сложно найти какие-либо несостыковки. Одним словом, жизнь в очередной раз указала мне мое место в этом сраном мире, где все ценности упали ниже плинтуса и балом правят те, кто занимают высшие позиции в различный списках.
Еще раз умылась, чтобы остудить горящие от негодования и злости щеки, и посмотрела на свое отражение. Гордей был прав, — тот ещё видок. Синяки под глазами, лицо осунулось, кожа бледная. Вернемся, буду отсыпаться. Если попаду на аукцион, надо быть во всеоружии. Это приблизит меня ещё на один маленький шаг к заслуженной свободе.