По привычке постукиваю зубами по нижней губе. Там нет теперь серёжки. Избавляясь от того, что было мне дорого, я вытащил и пирсинг. Долой мысли об Адине! О студенческой жизни, серьге.
Никудышный список ценностей, чёрт возьми!
Мимо тачки проплывает ещё одна компашка. К стеклу припечатывается чья-то ладошка, потом постукивают ноготки. Появляется миловидное лицо, обрамлённое чёрной карешкой, когда девушка наклоняется к окну.
Опускаю стекло.
– А я тебя знаю, – пьяным голосом заявляет девчонка.
Походу, я тоже. Было у нас с ней как-то.
– Ты идёшь? – манит меня пальцами. – Пошли! Обещаю, сегодня будет так же весело, как в прошлый раз.
– Догоню, иди.
Уходит, виляя бёдрами. А я завожу мотор и сваливаю.
Всё моё естество протестует. Я не хочу закончить сегодняшний вечер ни с этой девушкой, ни с кем-то вроде неё.
Но разум бунтует и оттого, что теперь я мчу к «Атлантике».
Мазохизм какой-то...
Смотреть на Асю, говорить с ней... Временами это слишком больно.
Влетаю в нужный двор и останавливаюсь прямо напротив лавочки. Выйдя из машины, встречаюсь с несчастным взглядом голубых глаз.
– Ну что? Не объявился хозяин?
Качает головой. Губы дрожат, зубы постукивают.
– В машину давай.
Забираю собак, сажаю их на заднее сиденье. Растерянная Ася устраивается спереди. Включаю печку, и она кладёт ладони прямо на радиатор.
– Из подъезда выходила женщина... Со шпицем, – говорит немного заторможенно. – Она знает хозяина собак. И совсем не удивилась тому, что он их бросил. Сказала, что он жене своей бывшей таким образом мстит. Потеряются – ей будет больно.
– Бля... Вот мудак... А почему они у него, а не у жены?
– Она с их дочерью улетела куда-то. Вроде на лечение. Он должен был присмотреть за собаками. Та женщина записала мой номер. Сказала, позвонит, когда раздобудет телефон его бывшей жены. Сказала, что лучше собак ему не отдавать, даже если он объявится. Но я не знаю, куда мне их девать!.. – в отчаянии закрывает лицо ладонями.
– Ладно, не реви. У меня пока побудут, – говорю я и морщусь, как от боли.
Рыцарские подвиги даются мне тяжело. Функция сострадания, которую я пытаюсь в себе реанимировать, упала к заводским настройкам и работать полноценно пока не может.
– Правда? Ты сможешь их у себя оставить? – касается моего плеча взволнованная Ася.
– Ну сказал же, что да, – снова морщит меня.
Давлю на газ, и мы убираемся из этого жилкомплекса.
– Им пожрать, наверное, надо купить, – бубню себе под нос.
– Да, надо. Можно в круглосуточном гипермаркете.
Делать нечего, пилю к гиперу.
– Я сама схожу, – выпаливает Ася и вылетает из машины.
Не успеваю даже толком припарковаться, не говоря уже о том, чтобы её остановить.
Толком не согрелась ещё, вся грязная...
Ася бежит ко входу в магазин, исчезает за дверями. Поворачиваюсь к псам. Один из них жалобно поскуливает, второй смотрит в окно, на морде – глубочайшая задумчивость.
– Ну и как вас там? – рассматриваю кожаные ошейники. – Марта и... Бенжамин. Пфф! Имя-то какое дурацкое. Ладно, не ной, – глажу этого паникёра по короткой чёрной шкуре.
Марта – тигровая, с белой грудью. Бенжамин – чёрный, как уголь, вообще без единого пятна. Он мельче и коренастее девчонки.
– Ладно, посидите тут пару минут спокойно! – угрожающе тычу пальцем в их морды.
Закрываю тачку, иду в гипер. Асю застаю уже на кассе. Оттеснив её, расплачиваюсь за товар сам.
– Не надо... – пытается она вклиниться, но мне уже выдают сдачу.
Всучиваю ей пакет и ключи от машины.
– Иди к собакам. Я прогуляюсь... Надо себе тоже холодильник наполнить.
– А как открыть? – неуверенно переступает с ноги на ногу, разглядывая брелок.
– Вот на эту кнопку. На эту не нажимай.
– А что будет?
– Будет очень громко.
– Ясно...
Тащит тяжёлый пакет с кормами к выходу. Еды для собак там явно не на одну ночь.
Что ж... Терпи, Ильдар, рыцарь недоделанный. Сам же вписался.
Сам, да.
А нахрена?
Хороший вопрос!
I don’t know.
Минут пять гуляю по рядам. Сухпай осточертел. Хочется чего-нибудь домашнего. Поддавшись порыву, хватаю охлаждённую грудку, овощи, картофель, приправы разные. Пусть от Аси будет хоть какая-то польза...
Зажмурившись, прохожу мимо холодильника с пирожными. Тут нет абсолютно таких же корзиночек, но есть похожие. Подобные вещи разрушающе действуют мне на психику. Любое напоминание об Адине запускает самые разные процессы. Воспоминания выматывают, душат, убивают.