Мой взгляд наверняка сатанеет, потому что девчонка втягивает голову в плечи, аккуратно вешает толстовку на перила и разворачивается, что бы уйти.
Не в моём стиле применять силу. Скорее, я категорически против этого. Надо просто отпустить... Но всё, что происходит дальше – это уже не я, а мои внутренние демоны, которые, как выяснилось, страшные мазохисты.
Девчонка успевает вспорхнуть на третью ступеньку, когда я цепляюсь пальцами за задний карман её джинсов. Дёргаю на себя, и она, вскрикнув, заваливается назад и влетает в мои руки. Ловко приподняв и перевернув её, закидываю почти невесомое тельце на плечо, сгребаю свою кофту и быстро иду через дорогу.
Она вопит на всю улицу, бьёт кулаками по моей спине, машет ногами... Но в этом районе привыкли и к визгам, и к пьяным дебошам. Ментов никто не вызовет. Все опасаются, что потом последует расправа от местной гопоты.
– Отпусти меня, козёл! – орёт девчонка на всю улицу.
Когда я шагаю мимо двери в подъезд дома, направляясь к другой, в цоколь, девчонка обмякает и жалобно всхлипывает. Ставлю её на ноги перед входом в мою берлогу. Прижимаю спиной к своей груди. Трясётся вся. Мелкая такая... Макушкой едва достаёт мне до подбородка.
– Не реви, я тебя не трону. Всё только по обоюдному согласию будет.
– Ничего не будет! – шмыгает она носом.
– Посмотрим.
Открываю дверь, подталкиваю девчонку вперёд. Врубаю свет, дверь закрываю на ключ и убираю его в карман. Спускаемся по длинной лесинице. Минуем ещё одну дверь.
– Ванная там. Мыло сама найдёшь, – небрежно вешаю толстовку на её плечо и прохожу дальше.
Это полуподвальное помещение – что-то типа квартиры-студии размером с трёшку. Прихожая, гостиная и кухня – всё в одном пространстве. Лишь ванная за дверью. И спальня отделена кирпичной стеной. Рояль стоит тут же.
Открываю холодильник, смотрю на пустые полки и закрываю. Ударяю по кнопке чайника. Берусь за телефон.
– Что ты любишь? – смотрю на застывшую в прихожей девушку. – Пицца, роллы или бургеры?
– Ты тут живёшь? – напряжённо смотрит на меня.
– Да. Пицца, роллы или бургеры?
– Я ничего не буду.
– Значит, пицца, – киваю.
Делаю заказ.
– Так ты собираешься стирать? – прислоняюсь к шкафу, скрестив на груди руки.
Несмело подходит к двери ванной. Открывает, осторожно заглядывает внутрь. Находит выключатель. Пытается закрыться изнутри, но вертушок там сломан, увы.
Слышу, как включается вода. Выждав пару минут, иду к ней. Потому что тянет, как магнитом. Распахнув дверь, опираюсь плечом на косяк.
Сообразительная девочка додумалась заткнуть глубокую раковину пробкой и теперь стирает там толстовку, как в тазу. Закатав рукава своей нелепой блузки, активно натирает мылом пятно. Через отражение в зеркале вижу, как она сдувает прядь немного вьющихся светлых волос с лица.
Со спины она так похожа на Адину, что даже дыхание перехватывает. Мне кайфово и больно одновременно. Кайфово, потому что можно притворится, что это Адина. А больно, потому что мираж вот-вот рассеется.
«Адина» поднимает взгляд и вздрагивает, наткнувшись на моё отражение. И вот она уже не Адина, а Ася. Долбаный суррогат моей любимой...
***
Два года назад
Кажется, что у нас не ужин, а поминальная трапеза... Когда отец дома, совместные приёмы пищи почти всегда проходят в очень мрачной атмосфере. Но сегодня как-то особенно тяжко.
Адина уставилась в свою тарелку и не поднимает на меня глаз. После нашего поцелуя в подсобке она почти не выходила из своей комнаты. Видимо, отец на неё неслабо наехал.
Он как энергетический вампир. От него прям фонит агрессией и претензиями. Это выматывает абсолютно всех: и членов семьи, и прислугу.
Нервно постукиваю зубами по пирсингу в губе. Отец бросает на меня лютый взгляд.
– Когда ты вытащишь эту дрянь, Ильдар?
– Серьга как-то тебе мешает? – стараюсь говорить ровным голосом.
– Мешает. Твой внешний вид портит мне аппетит.
Блин… Вот что тут скажешь? Ешь где-нибудь вне этого дома? Так ведь отец он мне, глава семьи… Уважать я его должен. Не смотря на то, что его визиты сюда за последние лет десять, можно по пальцам пересчитать.
Молчу, и он переключается на маму.
– Может ему серьги в уши ещё вставить? Чтобы уж роль посмешища до конца отыграл.
– Давид, хватит! – шипит она на него.
– Ладно. Хватит, так хватит, – насмешливо.
Будто успел кайфануть от негативной реакции окружающих.