Он указал на дату, и когда Хани кивнула, сказал:
— Как насчет четверга?
— Подойдет.
Они договорились о времени, и как только положили трубку, руки Эндрю легли на щеки жены, приподнимая лицо, чтобы она посмотрела на него.
— У нас будет ребенок, — сказала она, и радость разлилась по ее лицу.
Хани прижалась к его груди, охваченная самой сильной любовью к нему и мыслью о ребенке, которого они будут растить вместе.
— Вот оно, — сказал он. — Я это чувствую.
Все, что Хани могла сделать, это кивнуть.
Потому что в глубине души она чувствовала то же самое.
ШЕСТЬДЕСЯТ
БИЛЛИ
Сегодня был самый тяжелый день в году. У каждого из нас было одно воспоминание о каком-то периоде жизни, к которому мы возвращались, когда приближалась годовщина.
Мое воспоминание было не совсем воспоминанием. Все было немного сложнее, но дата была двадцатое мая. И каждый год я возвращалась домой, чтобы провести его с семьей, где мы праздновали со смехом, едой и выпивкой.
В конце концов, еда была способом нашего общения. Так мы показывали свою любовь друг к другу. Еда была тем, что обнимало нас в ответ и слушало, когда никто не понимал нашей боли.
Играла музыка, на крыльце висели гирлянды, по всему двору стояли ведра с ледяным пивом.
Это будет вечеринка, и так и должно быть.
И именно по этой причине я хотела, чтобы Джаред был здесь ― чтобы отпраздновать со своей семьей, наконец-то встретиться с ними.
Он должен был работать, и это было разумное оправдание. Но это не делало сегодняшний день легче.
Потому что, несмотря на то, что это был праздник, сегодня была моя борьба.
Вечеринка должна была начаться сегодня в шесть часов. Вокруг кустов были установлены колонки, тарелки с едой ждали в холодильнике, а ящики с пивом и алкоголем занимали треть гаража.
Все было готово.
Просто еще не пришло время.
Теперь, когда мы вернулись в дом все вместе, и все слонялись внизу, я направилась наверх, чтобы побыть в тишине. Все еще в своем черном платье, я прошла к своей старой комнате, но когда дошла до двери, я не остановилась. Я продолжила идти по коридору к спальне родителей.
Я на секунду остановилась в дверях, переводя дыхание, а затем села на мамину сторону матраса.
Это был первый раз, когда я вошла сюда после возвращения в Портленд несколько дней назад.
Это было не то место, которого я избегала. В этой кровати я провела много ночей своего детства.
Но двадцатого мая это было тяжелое место.
Я наклонилась вперед, взяла с тумбочки фотографию в рамке и зажала ее в руках. Это была фотография моих родителей в день их свадьбы. Моя мама была одета в повседневное белое платье, а папа ― в черный костюм.
Они были так невероятно красивы вместе.
Я прижала рамку к груди и закрыла глаза, пытаясь вспомнить каждую деталь, которую он когда-либо рассказывал мне.
ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН
ХАНИ
ЗИМА 1988
Хани стояла у раковины в их ванной, разглядывая себя в зеркале. Девушка, смотревшая на нее в ответ, сильно отличалась от той, которая стояла здесь, когда она впервые переехала к Эндрю. Она даже отличалась от той девушки, которая держалась за выступ этой раковины шесть месяцев назад.
Все в ее жизни изменилось.
Хани посмотрела вниз на помолвочное кольцо и обручальное кольцо на пальце левой руки. Когда она произносила клятву, она и представить себе не могла, в какое путешествие ей предстоит отправиться с Эндрю, через какие испытания им предстоит пройти.
Как наивно было с ее стороны думать, что все будет просто.
Даже сейчас, глядя в глаза, она видела самую сложную ситуацию за всю свою жизнь.
Она взяла зубную щетку, намазала пасту на щетину и начала чистить зубы. Прополоскав рот, набрала в ладонь немного очищающего средства и почистила лицо.
Когда она вымылась и почувствовала себя немного лучше, она пошла в спальню, где спал Эндрю, и забралась рядом с ним. Хани прижалась лицом к его плечу, впитывая его тепло и щекоча ногтями его руку, что ему очень нравилось.
— Не останавливайся, — простонал он, когда она помедлила на его запястье.
Она почувствовала, как по его коже побежали мурашки, и это заставило ее улыбнуться, когда она почесала его грудь, и все больше мурашек росло по мере того, как она спускалась по его животу, а затем возвращалась к его руке.
— У нас так много дел на сегодня, — напомнила она ему, когда им обоим пора было вставать.