А теперь я и сама рада, что Алёхина. Меньше всего мне хочется быть в глазах окружающих всего лишь «дочкой прокурора», родившейся с серебряной ложкой во рту. Кто бы знал, что эта ложка у меня поперёк горла стоит.
Отдаю папе заботливо приготовленный мамой обед — фаршированные перцы. Его любимые. Несмотря ни на что, мои родители любят друг друга. Наверное, все эти трудности, которые выпали им в жизни, закалили их любовь и сделали её чем-то большим, чем просто сожительство и общий быт. Моё сердце наполняется теплом, когда я вижу их вместе. Когда папа нежно целует мамину ладонь, а она улыбается ему и кладёт свою руку поверх его.
Перекидываюсь с папой парой ничего не значащих фраз. Как дела в университете? Нормально, пап. Выбрала тему диплома? Нет еще, пап.
При поступлении я твердо знала, что не пойду по папиным стопам, поэтому моя специализация — это хозяйственное право. Никаких больше бандитов и уголовных дел.
Папа уже давно не работает в следствии. После успеха в раскрытии той преступной группировки ему предложили хорошее и относительно спокойное место — в прокуратуре. Папа согласился. Думаю, полные беспокойства глаза мамы и ранняя проседь в её волосах сыграли роль. Говорю же, мои родители любят друг друга!
— Пора бы тебе серьёзно задуматься о будущем, дочь, — даёт наставления. — Не за горами защита и вручение диплома. Я, конечно, понимаю, дело молодое. Все эти ваши гулянки. Когда, если не сейчас? — вздыхает. — Я слова не сказал за твой цветочный ларёк. Хотя моё мнение тебе известно. Пора бы уже работать по профилю. Предлагал же тебе место…
Обрываю эту «шарманку» мягко, но настойчиво:
— Спасибо, пап. Я тебя услышала. Но я сама хочу. Ты же знаешь…
Папа опять вздыхает:
— Знаю. Ну, пойдём, провожу. Попрошу Виталь Сергеича добросить тебя, — имеет в виду своего водителя.
— Пап…
— Не начинай! Я сказал, довёзет! Цыц, зараза! Ишь какая независимая. Успеется еще, — выводит меня из кабинета, обнимая за плечи.
И первый человек, которого я вижу сидящим на диване в приёмной, где пятнадцать минут назад сидела сама, это мой однокурсник. Алексей Литвинов. Тот самый, который три недели назад целовал меня так горячо и страстно в горькой озёрной воде. А потом пропал.
Глазеем друг на друга в немом шоке.
Глава 11. Просто знакомые
Стою и тихо обтекаю.
Три недели назад он вышел в дверь дачного домика в Карасях, и с тех пор я его ещё не видела.
Выглянула на улицу, услышав рёв мотора. Уехал?…
Несколько часов я просто ждала.
Хотя бы смс!..
Не выдержала. Написала сама.
Спустя ещё пару часов получила в ответ сухое: «Поговорим позже. Ключ оставь в почтовом ящике. 107 автобус».
Сто седьмой автобус⁉
Это такой незатейливый способ послать человека? Так в селе делают, да-а?
Легла спать, промаялась до утра. Снилось, как мы с Литвиновым купаемся в озере. Он ныряет, и в один момент я теряю его из виду. Поверхность воды неподвижна, лишь несколько пузырьков воздуха всплывают на поверхность, где только что был Лёша. Я открываю рот, чтобы его позвать, но не могу выдавить из себя и звука. Резко открываю глаза. Всматриваюсь в темноту комнаты. Никого…
Иринка, проснувшись, сыплет вопросами. Где Лёша? Что случилось?
А где, собственно, Лёша? И что, собственно, случилось?
Понятия не имею.
Ключ я нашла, почтовый ящик — тоже. И даже автобус 107 нашёлся.
Две недели ни ответа, ни привета. Как в воду канул.
Телефон абонента вне зоны действия сети.
На третьей неделе начались занятия. Рассчитывала увидеть его в универе. Но моим ожиданиям не суждено было осуществиться.
И вот сейчас он стоит передо мной в приёмной областной прокуратуры. Тёмно-синяя рубашка с длинным рукавом, чёрные джинсы. Стоит так, как будто это в порядке вещей. Сначала пропасть, а потом появиться в самом неожиданном месте, где я совсем не ожидала его увидеть. В таких случаях говорят: как чёрт из табакерки.
Не сразу замечаю, что Литвинов не один в приёмной. С ним женщина, работник прокуратуры. То ли бухгалтер, то ли кадровик. Женщин здесь — раз, два и обчёлся. Собственно, Мария Фёдоровна — секретарь. Бухгалтер. Кадровик. И уборщица баба Валя.
Бухгалтер-кадровик тараторит сходу:
— Сан Борисыч, на одну минуточку буквально. Тут дело секундное, — поправляется, видимо решив, что минута «царского» времени это всё-таки слишком. — Вот, молодой человек. Студент пятого курса юрфака. Прошёл предварительное собеседование на должность общественного помощника. Сан Борисыч, нужна только Ваша резолюция. Уделите время, пожалуйста.