— Нет, не его.
Захар вопросительно выгибает брови.
— Зачем тебе это знать, Алёна?
— Мой отец… бывший прокурор. Александр Борисович Ядвига. Проверяют его.
Захар, чуть не подавившись куском вырезки, мучительно откашливается. Жестом просит официанта принести воды. Утирает рот салфеткой.
— Е*а-ать, — выдаёт.
— Да, я знаю. Понимаешь, мне не к кому больше обратиться.
— У Литвинова спросить не пробовала? Всё-таки бывшие однокурсники.
— Не пробовала. Именно он подал этот рапорт.
Захар смотрит на меня несколько секунд. Прищуривает глаза.
— Вот это поворот. Круче, чем бонусная серия Игры Престолов.
— Захар… — поднимаю на него глаза, чуть не плача.
— Э-э-э! Чур, сырость не разводить. Знаешь, как говорят, Алёхина? Слезами делу не поможешь. И это — чистая правда.
— Что мне делать? — роняю лицо в ладони, ни капли не заботясь о сохранности своего макияжа.
Захар некоторое время молчит, отстукивая по столу дробь ребром своего айфона.
— Дело — дрянь.
— А то я не знаю!
— На мой взгляд, единственный человек, который может помочь тебе, это — наш многоуважаемый Алексей Викторович — Царь — Литвинов
— Это невозможно.
— Значит, сделай так, чтобы было возможно. Другого варианта нет. Только если у тебя нет связей в генпрокуратуре, конечно.
У меня, ожидаемо, связей нет. Последняя капля переполняет чашу и уныние затапливает меня.
Расплатившись по счёту, идём по направлению к парковке. Кутаюсь плотнее в своё пуховое пальто, отгибая воротник повыше.
Здесь меня ждёт неприятный сюрприз — моя машина не заводится.
Захар останавливается напротив и, выйдя из автомобиля, стучится в стекло моей двери, уже покрывшееся морозными завитушками.
— Что там у тебя?
— Не заводится! — стучу по рулю кулачками в бессильной ярости. — Ещё и телефон разрядился в придачу.
— Сегодня явно не твой день, Алёхина, — смотрит на часы. — Уже поздно. Смысла тащить твою колымагу в сервис я не вижу. Утром позвоню своему механику. Приедет, посмотрит на месте. А там решим что-нибудь. Пересаживайся, докину до дома.
Забрав вещи из салона, жму на кнопку сигнального брелка.
Через полчаса Захар паркуется у моего подъезда. Включает свет в салоне, чтобы я могла собрать свои вещи, сложенные на заднем сиденье.
Поддавшись минутному порыву, обнимаю его на прощанье.
— Эй, полегче, полегче, — слышу по голосу, что он улыбается. — Впервые вижу тебя такой.
— Прости, — всхлипываю. — Что-то я совсем расклеилась.
Отпускаю Захара и, мельком взглянув в ветровое стекло, замираю от ужаса.
Совсем близко, у капота авто стоит Литвинов. И по его взгляду я сразу понимаю как-то чётко и необратимо ясно: он всё видел.
Глава 43. Дежавю
— Бл*дское дежавю… — нервно бормочет Захар рядом со мной. Понимаю, что он имеет в виду ту ситуацию, когда вот так же был в машине с Олесей.
— Ты как хочешь, Алёхина, а я поехал. Мне мой фэйс — дорог. А судя по выражению лица этого блаженного, мордобою — быть.
— Я разберусь. Пока. И ещё раз спасибо за всё.
— Набери потом, — просит.
Спешно выбираюсь из авто. Захар, несколько метров проехав задом, разворачивается и уезжает.
— Это не то, что ты думаешь, — заявляю уверенно.
— А что я думаю? — похоронным голосом. — Я приезжаю к своей девушке. Которая весь вечер не берёт трубку. И вижу, как она обнимается с ним, — пренебрежительно, — в его машине. Так что я думаю, по-твоему?
— Во-первых, у меня разрядился телефон, — в доказательство машу перед его носом погасшим экраном смартфона. — А во-вторых, Захар просто подвёз меня до дома, потому что… моя машина сломалась, — мысленно стону, так как понимаю, что это всё звучит очень натянуто. — Давай поднимемся наверх. Нам всё равно нужно поговорить.
В гробовой тишине заходим в подъезд. Напряжение витает в воздухе. Нервно заламываю пальцы, пока лифт едет на мой этаж. Литвинов стоит рядом с абсолютно невозмутимым видом, на меня даже не смотрит.
Не знаю почему, но я чувствую себя виноватой. Хотя на самом деле моей вины в произошедшем — нет. Да и что, собственно, произошло? Ну, довёз меня коллега до дома. Ну, обняла его на прощанье. По-дружески. Я не должна оправдываться. Убеждаю себя в этом.
Зайдя в квартиру, сразу проходим на кухню. Молча ставлю чайник, чтобы занять руки. Телефон — на зарядку.
Поворачиваюсь. Литвинов сидит за столом, сцепив кисти в замок и уставившись в стену. Такое чувство, что он уже всё для себя решил. Это гнетущее молчание просто убивает меня.