А Эмма умела. И в последнее время всё чаще напоминала об этом своей начальнице, не желавшей видеть в своей жизни хоть что-то, кроме работы.
Поэтому тяжело вздохнув, Анна покорно приняла свою судьбу. Деятельная сотрудница точно не отстанет от неё и, скорее всего, даже проверит, уехала ли она туда, куда её отправили.
– Хорошего отпуска, босс, – сурово произнесла Эмма, будто с намёком, и вышла из кабинета, оставив Анну наедине со своими мыслями.
Глава 2.2
Анна и заметить не успела, как оказалась в первом в своей жизни путешествии где-то на середине пути к Согне-Фьорд. Её катер вышел рано утром из порта Бергена, и кроме лодочника и её самой на катере оказался ещё и какой-то странный парень. Он был одет так легко, будто на дворе стоял не март месяц, и плыли они не по только недавно оттаявшей реке в Норвегии. Его лёгкая куртка и толстый белый шарф, плотно обмотанный вокруг шеи, совсем не вызывали доверия, но парню было, по всей видимости, совершенно на это плевать.
«Сумасшедший», – подумала Анна и поёжилась, убрав обтянутые шерстяными перчатками ладони в карманы тёплой парки, а вслух поинтересовалась:
– Вам не холодно?
– Нет, – просто ответил парень и, дотронувшись до шарфа, добавил: – Главное, шея в тепле, а остальное неважно.
Анна лишь пожала плечами – вот чудак, и снова погрузилась в раздумья.
Сама-то она была одета куда теплее – толстая парка, ботинки с мехом, шерстяные перчатки, вязаная шапка и длинный полосатый шарф, обмотанный вокруг шеи. И даже этого ей было мало: холодная сырость пробиралась прямо под одежду и заставляла стучать зубами. И как этот парень ещё в сосульку не превратился?
Катер мерно покачивался на волнах, убаюкивая и в то же время, наоборот, не давая уснуть. Его жёсткие деревянные скамейки уже успели порядком надоесть, а гуляющий по открытой палубе пронизывающий холодный ветер пробирал до костей. Последней каплей стал шум мотора, и Анна сдалась. Ей было откровенно скучно.
А ведь ещё вчера она сидела в своём офисе в Бергене и занималась любимой работой, которая, между прочим, приносила такие деньги, что запросто можно было выбраться куда-нибудь, где греет солнце, а ноги ласкает мягкий песок. А что в итоге? Десять слоёв одежды, окоченевшие пальцы и замёрзший нос. Прекрасное начало отпуска!
«Вот, вернусь и отчитаю Эмму. Не могла, что ли, выбрать маршрут поинтересней? Скука смертная! И телефон, как назло, сел, даже рабочую почту не проверить», – подумала Анна и сжала в кармане бесполезный теперь смартфон.
– А тебе, я вижу, холодно. – Она вздрогнула от неожиданности, когда её попутчик решил вновь заговорить. – Могу предложить горячего травяного чая с лимоном.
И не теряя ни минуты, он полез в недра своего огромного синего рюкзака, из которого спустя мгновение достал термос. Открутив от него крышку, парень налил в неё чай.
– Меня, кстати, Такаши зовут, – сказал он, протягивая импровизированную кружку Анне. – А тебя?
Вопрос застал её врасплох. И не то чтобы она ни с кем никогда не знакомилась, просто это был первый раз за последние лет десять, когда она осталась с кем-то наедине. Лодочника Анна в расчёт не стала брать, ведь за шумом мотора он вряд ли слышал даже собственные мысли.
Она в принципе мало куда ходила одна, а если и ходила, то не разговаривала с незнакомцами и уж точно не принимала из их рук чай. Поэтому сейчас она совершенно не знала – нормально ли было то, что происходит, или стоило опасаться подозрительно участливого попутчика. И, вообще, можно ли было принять этот ароматный, очевидно, вкусный чай, который, судя по исходящему от него пару, был ещё достаточно горячим, чтобы спасти замёрзшие пальцы. А ей так хотелось согреться!
Бросив быстрый изучающий взгляд на парня, Анна принялась судорожно анализировать его внешность, выискивая признаки опасности. Но растрёпанные, немного длинные розовые волосы; потёртые джинсы; видавшие виды ботинки на толстой, рифлёной подошве; тонкая чёрная куртка и объёмный белый шарф с рисунком, имитирующим чешую, не вызывали страха. Наоборот, в душе поселилось какое-то странное чувство теплоты и уюта, исходившее буквально от каждой мелочи, принадлежавшей этому странному незнакомцу. А его широкая белоснежная улыбка настолько обезоруживала, что на мгновение Анне даже стало немного стыдно за свою нерешительность.