Медленно на его лице появилась улыбка. Джуд не могла этого остановить, хотя и считала, что это, вероятно, неуместно. От этой мысли улыбка стала еще больше, пока девушка громко не рассмеялась, не в силах скрыть свою радость.
Хейзел и Калеб посмотрели на нее, и, как и решимость Хейзел и Джуд быть вместе, ее счастье было заразительным.
Позади нее раздались два легких смешка, и она обернулась, чтобы увидеть улыбки на лицах Айлы и ее матери, как и слезы в их глазах.
Айла говорила быстро, словно пыталась сдержать поток слез.
— Прости, Джудит. Я ничего не знала, а потом, когда поняла, не знала, как с этим справиться. Внезапно ее охватило какое-то тяжелое чувство, и она схватилась за живот, как будто ей было плохо. — То, что мой отец сделал с тобой… Я обвиняла тебя, однако должна была его. Мне стыдно. Пожалуйста, прости меня.
Когда ее сердце сжалось из-за предательства и она оставила обман в прошлом, сердце Джуд окрепло, как и семья, на которую она могла положиться. С легкой сочувственной улыбкой Джуд ответила:
— Давай забудем это как страшный сон и будем жить дальше. Прошлое слишком ужасно, чтобы зацикливаться на нем. — Двоюродные сестры, которых отдалили смерть и ложь, воссоединились в правде и надежде. Они обнялись.
Когда они отошли друг от друга, мать Джуд терпеливо ждала. Их взгляды встретились, и у обеих женщин навернулись слезы. Рене больше не хотела ни с кем играть в эмоциональные игры. Она слишком устала и была готова быть счастливой, поэтому просто обняла ее.
Ее мать поддерживала ее, когда это имело значение, и это было все, что Джуд нужно было знать, чтобы простить то, что ее мать считала непростительным. Две женщины договорились, что постепенно восстановят свои отношения. Но Джуд никогда ничего не делала медленно, для этого нужно было прожить слишком много жизни.
— Может, вчетвером поужинаем на этой неделе?
Айла согласилась, и мать Джуд сказала:
— Нам есть что отпраздновать.
Хейзел крепче сжал бок Джуд, и он прошептал:
— Пора уходить.
Когда они добрались до прохода, Джуд обошла три стула спереди и еще раз обняла свою мать. Ее мать заплакала и сказала:
— Мне жаль.
— Мне тоже, — ответила Джуд. Мне тоже.
Выйдя из здания суда, Калеб встал перед парой.
— Возможно, это самая сладкая победа в моей жизни.
Хейзел улыбнулся, но Джуд заговорила:
— Даже слаще мороженого?
— Или мармелада, — добавил Хейзел.
Она рассмеялась.
— Нет, любовь моя, нет ничего слаще мармелада. За исключением злаковых шоколадных батончиков, которые, кстати, очень вкусные… хотя, это уже совсем другая история.
— Ты права, отложим это для другого раза.
Калеб сказал:
— У тебя вся жизнь впереди. — Он пожал руку Тейлору, а затем взял руку Джуд в свои ладони. — Ты сильная женщина. Всегда помни об этом.
Она протянула руку и обняла его.
— Спасибо тебе за все.
— Это спасибо тебе. А теперь иди и наслаждайся своим счастьем.
Прижавшись к Хейзел, она ответила:
— Уже.
Глава 34
ДВА ГОЛУБКА, когда-то женатые, затем отвергнутые в любви, и вновь признанные женатыми, шли по улице, держась за руки, спустя месяц после того, как прожили в великолепной свободе. Они не разговаривали, но ноги привели их обоих в одно и то же место. Как и их сердца, они были связаны. Тейлор сел на скамейку, положил свою любимую «двойное удовольствие» 8к себе на колени и спросил:
— Ты когда-нибудь думала, какой я сорт мороженого?
— Конечно. Поняла это в первый день, когда встретила тебя.
— Это было до того, как я заказал фисташки, или после?
С кривой улыбкой на губах и руками, обвившими его шею, она посмотрела ему в глаза. — После, но тот факт, что ты заказал фисташки, был неправильным с самого начала.
— Почему тебе не нравятся фисташки? — подразнил он.
— Фисташки — это прекрасно… но просто не в твоем вкусе, — сказала она с абсолютной уверенностью.
Он потерся носом о ее нос, затем поцеловал в кончик.
— И какой же у меня вкус, Джуд?
Она встала.
— Давай, пойдем поедим мороженого, и я позволю тебе решить, права я или нет.
Они дошли до ближайшего магазина ее любимой сети мороженых, и, подняв два пальца, она заказала:
— Два мороженых с шоколадной крошкой мокко в сахарных рожках, пожалуйста.
Он спросил:
— Мокко с шоколадной крошкой, да?
— Просто подожди.
Выйдя на улицу, они остановились и оба начали пробовать мороженое, но Тейлор откусил еще кусочек.
— Ну как? — Спросила она.
— Раньше тебе нравиться десерт «Роки Роуд9.» Что случилось?
— Мне кажется это слишком ненадежным. Я думал, что мне больше подходит мокко с шоколадной крошкой.
— Почему?
— Потому что ты мокко с шоколадной крошкой.
Он заключил ее в медвежьи объятия и притянул ближе, чтобы поцеловать в затылок, пока она хихикала.
— Знаешь что?
— М?
— Меня устраивает этот ответ. А теперь пойдем. Хочу кое-что показать.
Она подозрительно посмотрела на него.
— Опять шутка про пенис?
Тейлор от неожиданности замер и развернулся.
— Ого, а свобода тебе идет. Ты просто говоришь все, что на уме.
Она рассмеялась, и это было от души, затем еще раз слизнула свое мороженое.
— Теперь меня ничто не остановит.
Пока они шли, он произнес:
— И, кстати, я не шучу, когда речь заходит о моем пенисе.
— Ты мне это говоришь! — Она криво улыбнулась и продолжила идти, оставив его развлекаться и полностью очарованным ею.
Они проехали три квартала, когда она спросила:
— Можем ли мы сделать пит-стоп перед домом?
Когда он согласился, то ещё не понимал, что ее «пит-стоп» означал двенадцать кварталов Манхэттена и возвращение на крыльцо ее прошлого.
— Почему мы здесь? — Спросил он, держа ее в двух дверях от особняка семьи Джуд.
— Мне нужно попрощаться…
— С кем? Комнатой, где тебя держали взаперти в течение многих лет? Семьей, которая мучила тебя и украла твою жизнь? С кем Джуд? С чем ты хочешь попрощаться? — Он ничего из этого не понимал, и тревога из-за того, что он был здесь, насторожило его.
— Мне нужно попрощаться с Романом.
Гнев Тейлора сменился раскаянием. Он схватил ее и прижал к себе.
— Прости.
Она обняла его в ответ, зная, что он нуждается в этих объятиях больше, чем она.
— В этом нет необходимости. Я понимаю твой страх. Я должна была все объяснить.
Джуд и Тейлор отошли в стороны, давая проход другим людям.
— Не хочу, чтобы ты стучался в эту дверь. Останься здесь. Я пойду. — Согласилась она, и он оставил ее ждать на ступеньках другого крыльца. Джуд наблюдала, как дверь открыл Роман, и они вежливо поприветствовали друг друга. Роман вышел, посмотрел мимо Хейзел, прямо на девушку, а затем вошел, не дожидаясь приглашения.
Оставаясь на ступеньку выше, она смотрела ему в глаза. Он улыбнулся и сказал:
— Ты выглядишь восхитительно, Колибри.
Она чуть не закружилась от счастья, но сдержалась, зная, что у нее не так много времени.
— Спасибо. Жизнь забавная штука — выражает себя через наши сердца. Мое сердце так переполнено невероятным счастьем.
— Ты заслуживаешь всего этого.
Вернулся Хейзел, но держался на расстоянии пару шагов, давая им на этот раз побыть наедине. Джуд посмотрела на него, но затем, повернувшись к Роману, спросила:
— Как долго ты собираешься здесь оставаться?
— Теперь, когда знаю, что ты в безопасности, я могу уйти.
— Знаешь, я не очень хороша в содержании дома, но я стараюсь изо всех сил. Стараюсь, чтобы ты гордился мной. Тем не менее, хотелось бы, чтобы ты был частью моей жизни.
— Я был бы рад помочь.
— Не ради помощи с квартирой, а как мой друг.
Он улыбнулся еще шире.
— Для меня это было бы честью.
— Вообще-то, для меня.