- Что, Эдуард - черт возьми – Борисович? – она резко делает пируэт- изгибается под музыку и практически трется о меня, но уже справа, и я вижу ее нос, длиннющие ресницы практически на щеках, открытое плечо.
- Вообще-то Борис…Эдуардович, - тихо поправляю ее, и во время этого высокоинтеллектуального диалога понимаю, что все мои мозги вместе с кровью стянуло вниз. Брюки еле сдерживаются от этого вертикального исполнения горизонтальных желаний, и я не уверен, что позорно не спущу минуты через три от этого вдохновенного танца страсти.
Поправка моего имени – отчества ее не смущает. Она поднимает ногу и проезжает на моих брюках, чтобы развернуться спиной.
Делает это не так ловко, как, видимо, планировала, - заезжает коленкой мне в лоб. Из глаз сыпятся искры, но не от боли, больше от неожиданности. Но я не хватаюсь за поврежденное место – больше боюсь за то, как бы исполнительница приватного на всю свадебную вечеринку танца не свалилась на пол.
Поддерживаю ее за бедра, пока она выгибается своей красивой спиной, гибкой, статной, размахивает в такт музыке руками и вдруг прижимается к моей груди.
Заводит руку назад, касается ладонью моей головы, проводит медленно вниз по волосам, касается щеки и задерживается на шее.
Я склоняюсь ниже, готовый ко всему.
- Катя… – шепчу ей в порозовевшее ушко. Руки поднимаются по бедрам чуть выше талии, ладони горят от нетерпения притронуться к груди. Алкоголь вкупе с таким огнем на коленях разжигает порох во всех моих конечностях, и мне наплевать на гостей и видеооператора, который держит нас в фокусе своего долбаного ослепляющего фонаря.
Она замирает.
Мурашки бегут по моим рукам, волосы на загривке встают дыбом.
Это все нервы, - понимаю я. Нервы, плюс алкоголь, жара, общий психоз.
Ну да бог с ними. Вот сейчас схвачу и…
Музыка завершается на резкой ноте и диджей включает Верку Сердючку. Раздражающий свет горе-оператора пропадает, танцпол тут же оживает. К нам стягиваются подвыпившие женщины в цветастых платьях и мужчины, которые больше похожи на танцующих богомолов. В общем, свадебное застолье становится похожим на обычное свадебное застолье, которое переместилось утрясти съеденное для подачи второго блюда.
Катя встает, и я вместе с ней.
Она утирает лицо, подхватывает свою юбку, которая несколькими минутами ранее была шикарным свадебным платьем и устремляется к выходу. По дороге хватает со стола открытую бутылку шампанского, и, в духе отпетой гангстерши, отпивает из нее.
Картина, конечно, впечатляющая: теперь я знаю, как выглядит злость. Она бежит на высоких каблуках в короткой юбке белого платья, волочит за собою пену из фатина и пригубливает на ходу шампанское. Не хотелось бы оказаться у нее на пути, возможно, она разобьёт эту самую бутылку о того, кто просто спросит у нее что-то.
Мы быстрым шагом друг за другом пробегаем мимо столов, выходим в холл, и я замечаю краем глаза, как в гардеробе скрывается длинное белое платье новоиспеченной мадам Миловановой. Белое тут же скрывается черным, я хмыкаю – видимо, Катин танец возбудил молодожёнов на то, чтобы тут же исполнить супружеский долг. Консумировать брак, так сказать.
Повеселиться на этот счет я не успеваю: Катя несется вперед, как броненосец Потемкин, и я еле за ней поспеваю. Злость в ней видна невооружённым взглядом, девушка так и кипит, словно чайник на плите.
Но я не из слабонервных. Подхватываю Петухову за локоть и притягиваю к себе. Катя не поднимает глаз, и я вижу, что она снова прячет свои слезы. Ну что за дела? Неужели этот дохляк стоит того, чтобы так убиваться по нему? Да его судьба невероятно покарала, когда свела с этой щучкой Юлечкой.
- Борис…Эдуардович… – вздыхает она, наконец. – Я хочу домой.
- Да, день сегодня выдался насыщенным, - беру в руку полупустую бутылку шампанского и делаю глоток из нее. Мне, вообще-то, тоже нужно остудить пожар, который разожжен танцем этой нескромной невесты. Напиток оказывается на редкость приятным, прохладным, в меру газированным и не сладким.
Мы прислоняемся к стене ресторана и передаем друг другу бутылку, запивая тяжелый день. На город опускается бордовый закат и все вокруг становится приятного золотистого оттенка. Небольшая группа молодых парней, гостей чужой свадьбы, курят в сторонке и бросают на нас понимающие взгляды. Один мужчина не выдерживает, и, бросив окурок в мусорку, показывает мне большой палец, подмигнув. Эх, если бы ты знал!