Петухова зыркает на меня своими огромными карими глазищами, метает молнии, но мне все равно. Вытягиваю в кресле ноги, вставляю беспроводные наушники, готовлюсь отключиться как минимум на половину времени полета. Мой богатырский сон сможет разбудить только одно. И это не суета бывшей подчиненной под боком.
Она ерзает в кресле, поправляет свою короткую юбку, которая все норовит то задраться чуть выше, то собраться впереди, причиняя неудобства хозяйке. Слежу за Катиными телодвижениями сквозь прикрытые глаза, самому интересно: до чего же она дойдет в этой борьбе.
Катя косится на меня, думая, гадая: вижу я ее или нет. Делаю вид, что отворачиваюсь к окну, и она, приподнимаясь, поправляет негодяйку-юбку. Удерживаюсь от того, чтобы не обернуться резко, вогнав ее в краску от смущения, а потом думаю: девушке, которая настолько владеет своим телом, что может танцевать приватный танец прилюдно, возбуждая без зазрения совести всех в радиусе трёхсот километров, должно быть все равно на такую ерунду.
И потому поворачиваюсь только тогда, когда она расслабляется. Хотя бы на несколько процентов от того напряжения, которое было в начале полета.
- Хорошего полета, - желает стюардесса, улыбается мило, профессионально, но в то же время стреляет глазками. Миленькая.
- Благодарю, - отвечаю ей таким же говорящим взглядом, и блондиночка облизывает губы.
Ух, настроение сразу приподнялось, я потянулся, расслабляясь. Ну, сон на некоторое время можно и отложить. На повестке дня алкоголь из дьюти-фри и милая фея.
- Девушка, девушка! – Петухова дергает свой ремень безопасности и прерывает наш контакт глазами.
Стюардесса раздосадовано улыбается, жеманно морщится и делает искусственно- приветливое лицо.
- Да-да?
- Девушка, вам колготки нужно заменить, на них стрелка большая пошла, - тычет не в меру внимательная Петухова той в ноги. Мы все втроем переводим взгляд туда, куда показала своим пальцем Катя. Действительно, что-то там такое наблюдается. Но ножки, конечно, у феи великолепные, и совершенно не важно, что там у нее не в порядке.
Но фея от такого внимания краснеет, немного бледнеет и стесняется. Она тут же резко выпрямляется и удаляется вперед по коридору.
Петухова бросает косой взгляд победительницы на меня, а я пожимаю плечами.
Она откидывается в кресле, вздыхает, готовясь наблюдать выступление другой стюардессы – объяснение о мерах безопасности. А я гляжу на ее розовую футболку с какими-то серыми буквами. Футболка легкая, летняя, и под ней явственно просвечивается тонкое белье, которое удерживает красивую грудь.
Я даже сдвигаюсь чуть ближе к ней, потому что хочется расширить диапазон внимания. Она отодвигается, вытягивается, и все, что под футболкой, тоже приходит в движение. Благодарю бога за эти блага текстильной промышленности, которые открывают чуть больше, когда нужно. И в то же время, чувствуя давление в своих шортах, рад, что, когда нужно, они могут скрыть ненужное.
Грудь подается вверх- вниз от ее вынужденного дыхания и мне определенно нравится, что я вижу. Вот если бы я… или вот если бы она…
Но…
- Борис ..кхм.. Эдуардович… - не поворачиваясь ко мне, произносит Катя. – Я вам не мешаю?
Я даже глаз оторвать не могу от ее груди, а потому даже не удостаиваю ответом. Да честно сказать, даже не понимаю, что она обращается ко мне.
Вдруг она резко поворачивается и ловит мой поплывший взгляд.
- Ну?
Поднимаю на нее честные глаза и вижу, что она злится.
- Я вам не мешаю, говорю? – ну вот, попал. Ей, конечно же, не нравится, что я разглядываю ее прелести, но это случайно. Она сама виновата: надела такую нескромную футболку моего любимого, между прочим, цвета.
Даже не могу представить, что сейчас начнется. Вариант первый. Она попросит меня поменяться с кем-нибудь местами. Второй. Она возьмет бутылку воды и плеснет в мои бесстыжие глаза. Третий. Она повернется ко мне и задерет свою…хм, нет, этот вариант мне подбрасывает мое не выспавшееся естество, и он точно здесь не произойдет.
- Ннет, Катя, не мешаете, - делаю лицо кирпичом.
Вообще-то, я здоровый мужчина и могу смотреть куда хочу. С моим прекрасным зрением я могу увидеть то, что не доступно взгляду невнимательного человека, а тут, когда сама природа пышет жаром и лезет в глаза…
- Не мешаете, - говорю твердо ей в глаза, чтобы она не подумала, что я позволю ей читать мне проповедь за то, что я смотрел на ее красивую грудь. Может быть, я наслаждался этими полукружиями в эстетическом смысле?!