- Да, Борис..Эдуардович, я готова..
Возбуждение, достигшее пика, тут же сходит на нет, накатившая волна разбивается о берег и уплывает обратно, вороша камешки. Все, что было с нами во сне, кажется нереальным, слишком неправдоподобным и неимоверно красивым, и поэтому то, что происходит сейчас я должен прекратить.
Она все еще спит и ей, кажется, снится примерное то же самое, что и мне. А потому будет неправильным и неверным воспользоваться ситуацией и целовать ее, податливую, нежную, гибкую, женственную, пахнущую ванилью и корицей, - мой любимый, между прочим, аромат.
С огромным сожалением целую ее в мягкие и притягательные губы и отстраняюсь, поправив на девушке сползший плед.
Сейчас она невероятно красива, с припухшими после поцелуев губами, румянцем, который окрасил щеки, от возбуждения не менее реалистичным сном, чем у меня. Все в ней – не длинные каштановые волосы, волной лежащие на плечах, чуть тронутая загаром кожа, темные длинные ресницы, маленькие ушные раковины, красивая шея и узкие плечи, - все кажется удивительно милым. И, что самое главное, когда смотришь на нее, спящую, в глаза бросается что-то, что просто так одним словом не описать, - это бьющая наотмашь женственность. И именно она делает ее невероятно притягательной и сексуальной.
Как ни странно, только сейчас, когда она спит, я рассматриваю ее всю, и будто заглядываю в душу. И, черт побери, эта душа мне очень нравится.
Я думаю о том, что такие сны доведут до греха, это точно, и я успею переспать со своей подчиненной до того, как разведусь.
Это, вообще-то, немного харрасмент.
И очень много – стояк на целую неделю!
Но это последнее, что мне нужно сейчас. Я только что стал директором ЗАГСа, пусть немного неожиданно и скоропалительно, но это то, к чему я стремился, чего ждал и на что работал последнее время. Не хочу терять это только потому, что сглупил, когда помог девушке не попасть в неприятную ситуацию.
- Вам что-нибудь принести? – я дергаюсь от неожиданности.
Красивая стюардесса, которая строит мне глазки несколько часов полета, шепчет и призывно стреляет глазами. Но сейчас, после такого сна, после того, как я держал в руках распаленное страстью, неподдельной и очень честной, Катино тело, видел ее душу, мне совсем не хочется портить это. Как будто бы я действительно могу изменить собственной жене. А это очень и очень плохо.
- Нет, спасибо, - говорю шепотом, но довольно твердо. – Ни мне, ни моей жене ничего не нужно.
Последние слова говорю выразительно, так, что даже самый глупый человек на земле поймет, что поползновения на эту территорию не закончатся добром.
Ее улыбка гаснет, и она понятливо кивает.
Я откидываюсь на спинку кресла и думаю: когда же Петухова успела прибрать меня к рукам? неужели все дело в этом сексуальном танце на свадьбе?
Глава 14. То самое впечатление
Еле-еле открыла глаза и почувствовала, что жар от сна, который мне только что снился, никуда не делся. В моем видении, навеянном, скорее всего, вчерашним бракосочетанием с этим пижоном, было все. И его руки на моей талии, и его губы на моих губах, и его довольно внушительный стояк, который упирался мне в живот. Возбуждение Бориса – сексминатора – Эдуардовича ощущалось слишком явно сквозь его брюки и через мое свадебное платье.
Но, нужно сказать откровенно, мне это так нравилось, так возбуждала эта игра, что во сне можно позволить себе все, о чем я задумалась вчера, когда от злости танцевала свой танец.
Если в реальной жизни я бы не стала доходить до поцелуев с этим чудовищем, то во сне.. я позволила ему почти все. Он шарил руками по моему телу, и под его ладонями во мне разгорался нешуточный пожар. Электричество, которое змеилось с кончиков пальцев по пути следования горячих рук Пака провоцировала на то, чтобы выгибаться в угоду сильнейшему.
Мне хотелось прижаться к нему теснее, вобрать его чувства глубже, прочувствовать все, что он может мне дать, не определяя своих границ. Это невероятное ощущение, когда более сильный подчиняет себе слабого, но слабый при этом чувствует себя победителем.
Потому что в этом сне я знала: он тоже подчиняется мне.
Удивительная и сладкая пытка – эти поцелуи.
Я отерла руками лицо, пытаясь прогнать хмельное ощущение сексуального возбуждения, посмотрела в иллюминатор, за которым уже темнели облака, возвещая о том, что наступает ночь.
Мой босс спал. Я глянула на него, укрытого до половины широкой груди пледом, и мне вспоминалось все, что происходило между нами за то время, что он работал во дворце торжеств.