По очереди исчезают в его темном нутре.
На всякий случай поднимаю палку с песка и иду за ними. Если что, дам отпор!
Глава 21. Химба и Катя
Катя
Но моя защита кажется глупой. Представители африканского племени сразу понимают, что моему боссу нужна помощь.
- Ай хелп. Хелп, - говорит главнокомандующий их поискового отряда.
Именно этих слов я ждала все это время. Помощь нужна, просто необходима мне и этому невыносимому, бледному, измученному болью мужчине. Я показываю на руку и на его грудь, демонстрируя, что тому очень больно. Словно в подтверждение моих знаков Борис начинает мычать и стонать сквозь зубы. От этой еле сдерживаемой боли мне становится невыносимо обидно, страшно, жутко. Не представляю, как молоденькие медсестры выносили раненных из – под обстрела во время войны, потому что сейчас я смотрю на сильного, смелого мужчину, находящегося в бреду и не могу сдержать дрожи в пальцах.
Мужчины –туземцы достают из-под пассажирской лавки палки, обтянутые тканью, резво разбирают их, выстраивая, как обычно собирают палатки, и к моему изумлению, в самолете появляются настоящие носилки.
В это время женщина осторожно подходит к Борису и внимательно разглядывает его. Мне не очень нравится это, как будто она примеривает его на себя: легонько трогает мужскую щеку, прикладывает свою руку к его, словно сверяя размер.
Какие-то собственнические, хищные чувства вдруг просыпаются во мне, и я сажусь возле Бориса на колени, огладив его по голове, как кота. Туземка резко разворачивается, от чего ее смешные рыжие дреды с пушистыми кляксами на концах взметаются в разные стороны, и выходит из самолета. Гляжу в иллюминатор и вижу: далеко она не ушла и сейчас стоит у входа в самолёт.
Мужчины, взяв Бориса за руки и ноги, перетаскивают его в носилки, и Пак стонет, тихо, но душераздирающе. Они выносят, аккуратно передвигаясь, свою ношу на свежий воздух и Боря замолкает, как будто здесь, под светом тысячи тысяч ярких звездных огней его боль притупляется.
Я хватаю наши вещи: свой рюкзак вешаю на спину, а рюкзак Пака - спереди, для равновесия. Сначала меня немного ведет то в одну, то в другую сторону, но я держусь и смотрю прямо. Наконец, центр тяжести найден, и я могу двигаться вперед, что и делаю: плетусь вслед за нашей муравьиной процессией.
Мысли роятся в голове, запинаясь друг о друга, мне все время кажется, что мы поступаем неправильно, отдаляясь от самолета в неизвестном направлении, но тут же накатывают совершенно другие: люди должны помочь.
Сколько еще нам ждать помощи от города? Может быть, пришлось бы проторчать тут двое суток, а за это время кто знает, что случилось бы с Борей. При мысли о нем внутри снова все сжимается. Не думала, что когда-нибудь буду испытывать к своему новому боссу такие чувства – желания защитить, поддержать, помочь.
Светает. Становится холоднее, даже ощущается какой-то незначительный ветер, который бьет песчинками по голым ногам. Впереди Боря роняет с носилок свою руку, и я смотрю на нее не отрываясь. Мы идем так долго, при этом ни разу не остановившись, и я думаю уже, что прошел не один год с нашего пешего паломничества к месту жительства неизвестного племени.
Борис – спаситель – Эдуардович, обещаю: как только ты очнешься, я тут же попрошу у тебя прощения за свое поведение во дворце торжеств, за свои слова во время полета и за все свои негативные мысли!
Солнце встает медленно, поднимаясь из –за барханов песков. Легкий прохладный ветерок пропал, и я чувствую, что становится жарче. Пот градом льет со лба по лицу, по спине, футболка намокла и юбка, думаю, тоже. Песок везде, даже скрипит на зубах. Думаю, если мы не доберемся в скором времени до жилищ представителей этого странного африканского племени, то изжаримся, как яйцо в песке, за минуту.
Но только я это подумала, как впереди, прямо перед встающим диском солнца, начинают выплывать призрачные, дрожащие от нагретого песка, дома. То, что это не ошибка, не мираж, точно: к нам подбегают люди, точно такие же, как мои провожатые, и приветливо улыбаются. Женщины гладят мои руки, мужчины стоят поодаль, напряженно всматриваясь, видимо, оценивая угрозу.
Я замираю. Все женщины – точная копия той, что пришла к самолету: их кожа не коричневая, она отдает рыжиной, на голове – дреды, и при свете солнечного дня видно, что сплетены они из рыжей глины. На кончиках – начесанные черные пушки волос, похожие на меховые помпоны. Издалека кажется, что это корни деревьев или щупальца огромных осьминогов.