Сейчас сюда набежит охрана, и потому нужно взять себя в руки для разъяснений случившегося.
Поднимаю руки ладонями вверх, показывая Кате, что больше не собираюсь разбираться с ее дебильным другом, начавшим такую бездарную драку.
Милованов тяжело поднимается с пола, бросает полный ненависти взгляд в мою сторону, держится за нос, из которого течет бордовая тягучая кровь. Запрокинув голову вверх, он позволяет сердобольной Петуховой взять себя под руку, облокачивается на нее, по-хозяйски положив руку на ее плечо. От этого его движения, подчеркнутого, специального, угасшая было ярость снова поднимается.
- Вы звери, звери! – шепчет Катя.
- Кать, нам нужно поговорить, - пытаюсь спасти положение я. Знаю точно: уйдет – не вернешь.
Она поворачивается ко мне и говорит, цедя слова, шмыгая носом, утирая свободной рукой слезы по лицу:
- Как ты мог? Как ты мог, Борис Эдуардович?
По лестнице бежит охрана, привлеченная шумом драки и криками Кати, но останавливается, не в состоянии протиснуться в узком проеме двери.
- И что, тебе этот гандон дороже меня? – ухмыляюсь последней жалкой попытке удержать женщину, которую…
Милованов реагирует положительно и предсказуемо: не может уйти побежденным с поля боя, даже зная, что перевес явно не на его стороне. Он резко сбрасывает руку с Катиного плеча, и с рычанием бросается на меня.
- Стоп! – кричит охрана, один из мужчин в форме отпихивает Петухову, и она неловко нагибается. Если этот дебил сделал ей больно… Кидаюсь ей на помощь, но не успеваю даже руку протянуть, чтобы удержать ее голову от удара о косяк: меня сбивает торнадо.
Агрессия наполняет Милованова небывалой силой, и он летит на меня непрогнозируемой стрелой, уверенно целясь и потому прицельно попадая в живот. Сгибаюсь от резкой боли, и мы вместе по инерции летим назад.
Охрана отеля кричит что-то на непонятном наречии, Катя визжит, я пытаюсь ухватиться за любые выступы, но в номере, кроме кровати, которая стоит довольно далеко от нас, ничего нет. Чувствую спиной сильный удар, от которого темнеет в глазах и закладывает уши.
Милованов, не видя и не слыша ничего, пускает в ход локти и кулаки, кусает за руку, я откидываюсь назад, чтобы как следует дать ему сдачи, уже не сдерживаясь рамками морали, как вдруг противник снова резко выпрямляется на сильных ногах, и мы вместе с ним подлетаем вверх от этого неожиданного прыжка.
Рывок оказывается невероятной силы, я ощущаю, как по спине прокатывается шершавая поверхность, и тут же чувствую то, чего быть никак не может: пустоту.
Мы падаем, летим вниз с башни.
Катин крик достигает апогея.
Глава 32. Борис! Борись!
Катя
Только что они оба были здесь, и вдруг… Никого. Визжу от страха и боли, и не понятно, чего больше. Кто-то пытается поднять меня с пола, но я никак не могу понять, как это делается. Ноги не слушаются.
- Мисс, мисс, - сквозь мутную пелену слез и отчаянной глухоты пытается продраться чей-то мужской голос.
Я отпихиваю руку помощи, встаю сама, собравшись, в комок, как гуттаперчевая кукла. Опершись на неожиданную помощь, сильную руку, трогаю затылок – на него пришелся удар невиданной силы. Пальцы покрываются чем-то теплым и липким.
Но у меня нет времени, чтобы понять, чтобы осознать, что случилось что-то плохое и ужасное. Мне нужно срочно узнать, удостовериться, что…
- Гоу мисс, нид хелп, - снова слышу голос рядом. Человек, который поддерживает меня под руку, даже не предполагает, насколько я могу быть сильной, когда это нужно.
Откидываю его протянутую ладонью вверх руку, держусь за стены, пытаюсь выйти из номера, в котором только что случилась трагедия.
Мужчина пытается поддержать меня сзади, ограждает от людей, которые откуда-то взялись в номере, и снуют туда-сюда в узком коридоре, но я не останавливаю свой путь, и все, кто сначала преграждают мне дорогу, каким-то образом понимают, что сейчас мне лучше не мешать.
Иду как старая бабка, медленно и досадуя на свою медлительность, но ничего не могу с этим поделать. В голове все звенит, руки и ноги дрожат, колени подкашиваются. Если бы не поддержка охранника, давно бы свалилась, но продолжаю идти вперед, только на одной силе духа.
Потому что там, внизу, - мужчина, которого я…
Задыхаюсь от нахлынувших мыслей. Подкатывает тошнота. Подношу руку к горлу, стараюсь дышать носом, и тошнота сходит на нет. Спазм отпускает горло и снова иду вперед. Тошнота накатывает несколько раз, но все держусь и не даю себе времени расслабиться. Меня поддерживает мысль о том, что я должна, просто обязана помочь своему мужчине.