Он – мое средоточие, мое сердце, моя боль и мое проклятие. Хватит прятаться от самой себя, нужно принимать решение раз и навсегда. Пора взрослеть.
Наконец, достигаю последней ступеньки. Распрямляю плечи, удерживая рвотные позывы – так кружится голова от приложенных к передвижению усилий.
Поворачиваю голову и вижу страшное: белые халаты, большую машину с мигалками, догадываюсь, что это карета медицины катастроф, и сердце начинает стучать сильнее, будто пытается проломить грудную клетку. Нечем дышать, двигаюсь на последней эмоции – силе воли.
Он там, там… что с ним?
- Девушка, куда вы? Вам нужна помощь! – откуда-то появляется Влад – наш спаситель, наш провожатый. Отодвигаю его дрожащей, слабой рукой и двигаюсь дальше.
- Бедная, не одно, так другое, - причитает молодой человек. Краем глаза отмечаю, проходя мимо него, что от неестественной белизны веснушки на его лице проявились гораздо больше, чем обычно под жарким пустынным солнцем.
- Только прилетела, а уже столько всего случилось. После жизни в племени еще не успела в себя прийти, а уже такая трагедия, – понимаю, что он знает гораздо больше, чем говорит, и явно гораздо больше, чем я. Удерживаюсь от того, чтобы не уцепиться в его руку.
Но он сам понимает все без слов и берет меня под локоть, ведет дальше. Рука провожатого сзади пропадает, и это к лучшему, - поддержка русскоговорящего человека, знающего местные языки и традиции, мне гораздо нужнее.
- А что случилось? – спрашивает он меня, но, поняв, что ответа не дождаться, потому что мне просто тяжело шевелить языком, отворачивается.
- Говорят, упали в песок почти с четырех метров… - бубнит он про себя, а я поеживаюсь – только что с трудом преодолела такую высоту на ногах.
Наконец, мы доходим до места происшествия. Плотным кольцом стоят люди, но Влад расталкивает их. Многие пытаются что-то крикнуть ему, но, нарвавшись на мой отсутствующий вид, каким-то шестым чувством понимают, что нужно делать, и расступаются, как волны перед Моисеем. Мы продираемся молча сквозь толпу любопытствующих, и я, наконец, вижу то, чего боялась больше всего.
Я точно знаю, что в самых страшных снах, невыносимых кошмарах, какие только может родить уставшее подсознание я буду видеть эту картину. И каждое утро буду просыпаться на мокрой подушке, покрытой слезами, как листва - росой.
Два недвижимых тела лежит на песке, и оба накрыты белыми простынями.
Кричу, как раненный зверь, как самка, потерявшая детеныша, как женщина, лишившаяся любимого. От этого крика, исполненного боли, страха и любви, словно звуковой волной расступаются даже охранники, оцепившие место ЧП.
Не чувствуя под собой ног, бреду, бегу, расталкивая всех подряд в разные стороны, потому что больше не могу тянуть, не могу ждать. Каждая секунда промедления кажется ужасающе тяжелой, страшной, болезненной.
Добираюсь сквозь забор из застывших перед моим горем людей, оглядываю их, не замечая боли с того, как ужасно кружится голова.
- Боря! Боря! Как же так! Боря!
Глава 33. Болезненная
Катя.
В хосписе слишком светло для меня. Глаза режет от яркого света, и потому я постоянно их прикрываю, боясь, что от неосторожного движения они у меня и правда лопнут.
Ко мне приставили русскоговорящего врача, и это просто невероятно приятно: не приходится напрягать мозг, чтобы вспомнить какие-то слова, которые, как назло, вылетели из моей дырявой головы после неудачного падения также быстро, как таблица умножения после окончания школы.
Он проводит обычные процедуры, но при этом постоянно улыбается, и это вселяет надежду на то, что я скоро отсюда выйду.
- Анализы будут головы уже через пару часов, а пока вам необходим покой, - говорит этот молодой мужчина с уставшим лицом. – Вы понимаете, Катя?
Я киваю. А сама тут же обдумываю, как можно выйти из палаты незамеченной и отправиться на поиски Бориса. Видимо, в моих глазах, или повороте головы, или неконтролируемом смешке доктор Пилюлькин что-то улавливает, потому что вдруг берет меня за руку, от чего я резко открываю глаза и неотрывно гляжу на него.
- Катя, поймите. Вам правда необходим покой. Иначе вы просто-напросто не сможете улететь на родину. Вы понимаете это?
Кажется, он прочел меня как открытую книгу. Сглатываю и мозг наконец начинает работать на полную катушку. Если у меня сотрясение мозга, то действительно, придется провести здесь, в Африке, довольно много времени. Причем впустую.