Саса опасался внимательного взгляда Юко. Уверенности, что он сохраняет невозмутимость, у него не было.
— Я вот думаю, а правда ли Сугико девственница? — спросила Юко негромко. Наверное, она почувствовала, что творилось у него в душе, но одновременно, пожалуй, и вправду задалась этим вопросом. Действительно, представление перед ними разыгрывалось такое, что вопрос напрашивался сам собой.
— Как ни крути, только сама женщина знает ответ на это.
— Но ты-то знаешь…
— В какой-то степени, наверное, знаю, — ответил Саса, и к нему сразу вернулось спокойствие. Ощущение, будто ему подставили подножку, пропало, и скоро образ Сугико, позволявшей ему наедине всё что угодно, кроме одного, и это нынешнее представление наложились друг на друга.
— А всё-таки здорово это у неё выходит, — говорит Юко.
Поцелуй всё ещё продолжается.
3
Увидев, что Сугико и молодой человек разомкнули объятье, Юко сказала:
— Ну, пошли. А то опоздаем.
— Куда?
Юко назвала увеселительный квартал в получасе езды на машине и добавила:
— Там сейчас вечеринка.
— Для молодых?
— Ага.
— А не ты ли говорила совсем недавно, что не ходишь на такие сборища?
— Сегодня же ночь под Рождество, вот и решила не отказываться.
— Тогда зачем, интересно, Сугико меня сюда зазвала?
— Вот уж не знаю. Это ведь она надумала позвонить.
Пока они говорили, Сугико и молодой человек поднялись.
Когда Саса заплатил по счёту и вышел, то увидел, что все трое стоят прямо за дверью.
— Отвезу тебя, и сразу домой, — произнёс Саса, схватив Сугико за руку. В машине хватало места для четверых, но Саса дал понять, что всех везти не собирается.
А Сугико молча притянул к себе.
Посадив её рядом, он завёл мотор. Она молчала.
Через некоторое время Саса сказал:
— У тебя с этим парнем близкие отношения?
— Не сказала бы.
— Ну и дура.
— Так ты же сам хочешь вернуть меня к молодым.
Не отвечая, он вёл машину. Саса знал, что поблизости от места, куда они ехали, был только один отель для свиданий — на втором этаже обшарпанного дома, где в прямоугольных комнатах стояли кровати и больше ничего не было. Чтобы вымыться, приходилось дожидаться, пока освободится единственная душевая.
Здание находилось неподалёку от квартала увеселений, но вокруг было темно. Саса остановил машину рядом с гостиницей.
— Ещё дальше нужно, — проговорила Сугико.
— Вылезай тут.
Перед глазами у Сугико, когда она вышла из машины, оказалась гостиничная вывеска — фонарь, вроде тех, что привешивают к карнизам.
— Не стоит, они же будут волноваться.
— Много времени не понадобится.
Надавив ей на плечи, он втолкнул её внутрь здания. Получив ключ, они поднялись по лестнице.
Узкий, длинный сумеречный коридор. Комната с тем же номером, что и на ключе, оказалась в самом конце его. Сухо скрипнув, открывается замок.
За дверью, в полутьме, белеют простыни на кровати.
Всю одежду Сугико Саса знал до мелочей, знал, где находится каждая пуговица и каждый крючок.
Он раздел её, стоящую на полу, догола. Сначала он хотел было оставить ей чулки и туфли, но, передумав, содрал и их.
Чулки он, скомкав, бросил со всего размаха в угол комнаты.
Схватив оседающую девушку за руки, он заставил её выпрямиться и со всей силы толкнул на кровать.
Сугико упала ничком. «Она похожа на белый, глянцевый кожаный мешок, наполненный молодостью, — думал Саса. — А вот изгиб талии всё-таки ещё невыраженный, незрелый, что ли».
Подойдя к кровати, он перевернул лежащее ничком тело навзничь. Сугико расслабилась, её руки и ноги свободно и широко раскинулись.
Вскоре молча рассматривавший её Саса взглянул на часы. Они провели в комнате лишь пять минут.
— Одевайся. А то опоздаем.
Сугико подняла голову, посмотрела на него и слезла с кровати. Медленно и неловко собрала разбросанную одежду.
Когда он вернул ключ и заплатил, выражение у старухи за конторкой было какое-то недоумённое. Мужчина средних лет и молодая девушка сняли номер и вышли минут десять спустя.
Где ей знать, чем были эти десять минут.
Сугико хранила молчание и в машине.
Заведя мотор, Саса спросил:
— Куда?
— А?
— Где эта вечеринка?
— А, поезжай вперёд.
Некоторое время слышался лишь голос Сугико, объясняющий дорогу:
— Направо.
— На углу налево.
— Я думаю, это в конце улицы, вон там.
Дорога упёрлась в тупик и изогнулась вправо. На углу виднелись два силуэта.
— Это же Юко, — проговорила Сугико, и Саса остановил машину.
Не поднимаясь с сиденья, он вытянул руку и, открыв дверцу с другой стороны, дал Сугико выйти. Обогреватель работал, поэтому стекло было поднято. Опустив его, он спросил:
— Что вы тут стоите?
Юко, подойдя к опущенному стеклу, ответила:
— Ну, вас так долго не было. Я беспокоилась.
— И давно ты ждёшь?
— Минут пятнадцать, наверно.
— Мы немного заблудились.
Рядом с Юко появилась вышедшая из машины Сугико.
— Ну хорошо, а о чём ты беспокоилась-то?
— Думала, может, вы в аварию попали.
— Ах, в аварию? — прошептал он и взглянул на Сугико.
Он почувствовал, что на его губах играет лёгкая усмешка. Сугико подошла к опущенному стеклу. А затем её пятерня с согнутыми, как крючья, пальцами промелькнула в воздухе, и щёку резко обдало холодом.
Саса молча посмотрел на неё. На её лице появилась гримаса, похожая на улыбку.
Отвернувшись, Саса медленно тронул с места. Повернул на углу, выехал на широкий проспект и поехал прямо. Вскоре он почувствовал боль. Потрогал щёку, и кончики пальцев стали мокры от крови. Снова проведя по коже рукой, нащупал рану. На его щеке были процарапаны три узкие борозды.
Когда он пришёл в себя, машина ехала по длинному мосту через реку.
Эта дорога вела прочь от его дома.
Глава четвёртая НОЧНОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
1
С автобана, прямо напротив, им открылась широкая бухта, окаймлённая жёлтыми огнями. Что там — порт? Виднелось несколько небольших грузовых катеров, двухмачтовых, с зажжёнными на каждой мачте фонарями. Дорога широко изогнулась направо, и машина поехала вдоль берега по прямой.
Каждый раз, видя море, Саса чувствовал своего рода подъём духа и восклицал: «А! Море!», глубоко вдыхая полной грудью.
Пожалуй, причина была не в том, что он жил горожанином и не часто мог выбираться на побережье. Но ему и самому не было понятно, почему море будило в нём такой отклик.
Снова и снова он скашивал глаза на море, то и дело отвлекаясь от дороги. У берега чёрная вода чуть заметно волновалась. Берег густо зарос трубами, на них горели красные огни. Они друж но и тускловато отсвечивали на маленьких гребнях волн. Завиднелась узкая высокая башня, на вершине которой сиял оранжевый электрический фонарь.
Саса то переводил взгляд на море, то снова вглядывался в дорогу, и скоро ему начало казаться, что по обеим сторонам шоссе между фонарями открываются чёрные провалы, в глубине которых мелькают волны.
Яркая световая завеса рвётся вновь и вновь, в зияющих прорехах шевелится море. На зыбкой поверхности воды высвечивается движущийся силуэт Сугико, в разных позах, в закрытой изнутри комнате.
Как она отдаётся, как сжимается в комок, как отказывает. Картина за картиной чётко, зримо рисуется на волнующейся воде.
Сама Сугико сидела рядом с ним. Они совсем недавно вышли из комнаты отеля.
— Куда ты смотришь? — спросила Сугико, обратив внимание на выражение его лица.
— На море.
Прислонившись лбом к стеклу, она некоторое время смотрела наружу: