– Что это было вообще?
Глава 2.
С отчаянием вспомнив, что к восьми утра завтра надо на работу, Марджори убрала виски в шкаф. Закурила сигарету. Комнату тут же наполнил запах ментола и сгоревших табачных листьев. Взгляд немного затуманился после двух бокалов виски. Докурив сигарету до фильтра, Мардж затушила её о край пепельницы и решила сворачивать вечер самобичевания. Она разделась, натянула на себя привычную футболку на пару размеров больше и улеглась на подушку.
Лили звонить почему-то расхотелось.
Хрупкая, открытая, милая Лили. Девушка с весёлыми, блестящими глазами и звонким смехом. В любой ситуации всегда старалась найти что-то хорошее. Полная противоположность своей старшей сестры – угрюмой и недоверчивой. Марджори часто слышала в свой адрес «стерва» и успела привыкнуть к этому. Справедливости ради, надо сказать, что ею она и была последние несколько лет.
Через полчаса девушка погрузилась в сон. Спала она нервно, ворочалась. Когда утром Мардж встала с постели, пожалела, что вообще ложилась. Голова была чугунной, а под глазами стояли синяки, цвета темной джинсы.
«Супер, Мардж! Просто блеск!» – думала она, созерцая ещё сонным взглядом своё отражение.
В попытке скрыть следы отвратительной ночи, Марджори густо намазюкала под глаза консилер. Поморщилась. «До» было, пожалуй, лучше.
Решив для себя, что лучшее – враг хорошего, она махнула рукой, надела рабочий костюм мышиного цвета, зачесала волосы назад и поплелась на работу.
Сидя за рулем своей машины где-то в самом хвосте длиннющей пробки, Марджори саркастично улыбнулась:
– Обожаю утро!
В голове то и дело всплывал вчерашний разговор с Маркусом и его слова: «… достаточно сильно тебя компрометирует».
Мардж со злостью мотнула головой.
– Да ни хрена подобного!
Следом зазвучали слова Кетрин: «… ты не виновата…».
– Вот тут ты права.
«Своя правда дороже…» – раздалось в мозгу, и Марджори нахмурилась.
– А это что за…?
«… своя боль сильнее…» – не унимался внутренний голос, который теперь почему-то говорил тембром вчерашнего собеседника. Слова звучали в голове, как заезженная пластинка, прокручивались несколько раз, заканчивались и начинали звучать снова. Девушка недовольно сморщилась.
– Да почему я вообще думаю о том, что сказал какой-то незнакомый тип?
«… мы имеем то, что имеем…».
– Это ещё что значит?
«… вольны выбирать…» – добивающий аргумент, лишивший последней надежды отбиться от навязчивых мыслей.
– Ладно, хренов мозгоправ. Своя правда, говоришь…
Спустя час, Марджори решительным шагом шла по коридору «Старс компани» в сторону кабинета начальника отдела рекламы. Маркус Реминг давал указания своей ассистентке, когда дверь распахнулась и на пороге возникла Мардж. Мужчина тяжело вздохнул, моментально нахмурив брови, кивнул секретарю и выжидающе посмотрел на вошедшую девушку.
– Ты что-то хотела, Марджори?
Девушка кивнула и сделала несколько несмелых шагов к его столу. Решимость таяла с каждым движением навстречу. Взяв себя в руки, она облокотилась ладонями на спинку кресла, будто собираясь с силами. Маркус же, наблюдавший её борьбу с самой собой и понимая причины по-своему, начинал выходить из себя.
– Если ты планируешь продолжить вчерашний разговор, то…
– Я хочу извиниться… – перебила его Марджори, неожиданно громко произнеся свое признание.
Мужчина опешил. Он посмотрел на неё немигающим взглядом, затем похлопал себя по щекам.
– Я сплю, да? Конечно, я сплю… Марджори Коско могла извиниться перед кем-то только во сне… Или… Подожди, ты умираешь? И решила перед смертью замолить грехи?
Девушка прищурила глаза:
– Не паясничай, а? Мне нелегко было это сказать.
Маркус замолчал и серьёзно смотрел на неё в ожидании дальнейших слов.
– Маркус, я… – она резко вздохнула, махнув руками. – Я люто ненавидела тебя за вчерашнее. Ещё час назад мне хотелось оторвать тебе голову и пинать по коридорам офиса до самого закрытия.
– Это ты так извиняешься?
– Не перебивай! – она ещё немного помолчала. – Сперва я злилась… А потом подумала, что у каждого из нас есть свои причины нервничать, психовать. У каждого своя правда… И я решила попытаться понять твою и, кажется, поняла…
Брови Маркуса от удивления поползли вверх, а в голове девушки пронеслось:
«Грёбаный мозгоправ».
– Я думаю, что на твоем месте тоже бы разозлилась. Поверь, и я тоже злюсь на себя. Но за другое. За то, что допустила эту ситуацию с кампанией. И я… Знаю, что ты подумал, когда увидел меня с Клариссой. Не буду пытаться тебя переубедить…