Граф был удивительно почтителен с этим мужчиной, которого называл дядей. Дядя отвечал на его почтительные, но сдержанные поклоны усталой улыбкой.
Стоило мне пересечься взглядом с этим мужчиной, странное чувство отторжения возникло у меня в сердце. У меня всегда была удивительная способность видеть в людях злые намерения, и в тот момент я увидела в глазах мужчины опасность. Его взгляд напомнил мне взгляд серийного убийцы из криминальных сериалов. Затем он повернул голову к Ван И, и это чувство притупилось.
Ван И уселся за стол перед дядей, и они завязали разговор про какие-то политические дела. Мне оставалось только сидеть в стороне и ждать, когда они договорят. Я смотрела на Ван И. Похоже, в его ледяном сердце все-таки нашлось место для близкого родственника, хотя особо теплых слов он ему не говорил.
Должно быть, дядя — единственный родной человек для моего одинокого одиночки. Но почему же этот человек мне вдруг стал так неприятен с первой же встречи?
Я задумалась и пропустила половину разговора, и вдруг почувствовала на себе взгляд пронзительных глаз мужчины.
— Дочь генерала Шао действительно красавица, — сказал дядя задумчиво, разглядывая меня без стеснения. — Мы не должны наскучивать ей нудной болтовней о политике.
Ван И метнул в меня строгий взгляд.
— И правда. Отослать ее, дядя?
Обидно, муженек, обидно. Сам привел ни за чем, теперь гонишь. Совсем никакого уважения.
— Нет, зачем же отсылать? — засмеялся в себя дядя. — Генерал Шао любил хвалиться талантами дочери, помню, и шить мастерица, и картины шелком вышивает, и на цитре играет как придворный музыкант. Почему бы не сыграть ей для нас?
Цитра? Во-первых, что это такое? Во-вторых… я не умею играть ни на каком инструменте. И сшила такое убожество, что мой муж не хотел его принимать.
Настало время великого позора.
Может, мне потерять сознание понарошку? Нет, актриса из меня тоже никудышная.
Ван И махнул рукавом и крикнул слугам внести цитру.
Ах, так вот она какая. Как очень изящные длинные гусли. Их установили за стол подальше, и все в ожидании моего концерта уставились на меня.
С чувством грядущего провала поднялась и пересела за тот стол. А вдруг случится чудо? Смотрю на цитру, цитра смотрит на меня, но между нами никакой искры чувств. Будем импровизировать и умрем достойно.
Выбила из цитры несколько жалобных «труней». На лицах дяди и племянника отразилось зеркальное раздражение, Ван И заскрипел зубами в унисом с моим новым неумелым «трунем». На четвертый «трунь» он рявкнул:
— Унесите цитру! — и виновато поклонился дяде: — Супруга, очевидно, сегодня очень нездорова. Дядя, извините мою оплошность.
Дядя качнул головой и отчеканил, не сводя с меня глаз:
— Раз нездорова, пусть отдыхает.
— Иди к себе, — сурово приказал мне муж и вернулся к разговору.
Служанки подошли и пригласили меня выйти вон из комнаты. Смущение от этой неловкой ситуации напрочь отбилось предчувствием опасности, сверлящим меня в спину, пока за мной не закрылись двери.
Глава 9. Чувства графа
Просидела в покоях до самого вечера, но граф так и не пришел снова. Вместо него пожаловали служанки с миской болотно-зеленой жижи. Миска оказалась передо мной на столе, и на поверхности жижи вдруг надулся пузырь, разнося противный запах трав.
Смотрю на жижу, и тошнота подкатывает. Какая гадость!
— А можно мне что-нибудь другое? — жалобно спрашиваю у служанок, но те удрученно качают головой.
— Хозяин сказал вам пить лекарство, ибо здоровье ваше заметно ухудшается.
Так мой граф решил, что мои неудачи в вышивке и игре на цитре — это последствия странного яда. Как он разочаруется, узнав, что я просто неспособная к тонким древним искусствам. Но с другой стороны все-таки приятно даже, что он проявил хоть немного такта.
А ведь он эту жижу выпил и не поморщился. Давай, Нина, как водку, залпом, и забудем об этом.
Жижа, как и ожидалось, оказалась настолько отвратительной на вкус, что я едва смогла ее культурно проглотить и не ляпнуть какое-нибудь ругательство. Она была горькой и кислой одновременно, словно я выпила концентрированный экстракт духовности и здоровья, который обещал сделать меня просветленной и бессмертной, но вместо этого просто вытолкнул мою жизненную силу наружу.