"Ты и от меня устал?", - наставник все же прочитал мои мысли.
"Да", - я ответил в сердцах.
Не следовало этого делать. Опять трещина в отношениях. Но тогда я дурак не понимал, что нельзя оставлять такие трещины. Надо их лечить, если отношения с человеком для тебя важны. Уже потом я узнал, это мне сказала Амели, что ничто не может служить оправданием, если ты это понимаешь, но не действуешь. Тогда я посчитал, что моя усталость сильнее желания сгладить возникшую холодность.
Вечером меня вызвал Сорео и поблагодарил, а потом огорошил.
- Понимаешь, Жека, - я слегка обалдел, но тут же насторожился на этот ласковый и чуть виноватый тон. - Дело в том, что опять вынужден тебя наказать.
Не знаю с чего, но иногда понимаешь, что это край и дальше бездна. Я вот понял как-то это слишком внезапно. Мне надоели наказания, я и вспылил. Возмутился глупо и непродуктивно. Я все испортил. Здесь я пропустил удар, и при этом знал, что поступаю неправильно, но все равно поступил.
- Хватит с меня, Сорео, - я был зол.
Злость не доводит до добра, она лишь ухудшает ситуацию.
Дон Де Сорео поднял свои тонкие брови. Это сделало его смешным. Вот здесь я допустил вторую ошибку. Учитель много раз повторял мне приемы маскировки. Умные часто притворяются смешными, других это вводит в заблуждение.
- Да?
- Да, - я был уверен.
- Тогда ты исключен за нарушение правил учебы в Академии, - так довольно, прямо-таки восторженно сообщил Сорео.
- Подождите, - здесь была третья ошибка.
По дальнейшему размышлению могу сказать, что в этой ситуации на этом этапе надо было просто придушить Сорео. Оправдания не помогают, а лишь усугубляют ситуацию
- Ждать нечего. Кодекс соблюден, - отчеканил ранее столь милый, хоть и противный человек.
И я оказался за дверями Академии. Вот так без уведомлений. Нет, слова Сорео можно считать уведомлением. Без вещей, без объяснений, без прощаний и оправданий. Здесь я допустил четвертую ошибку. Я поссорился с учителем. Выяснение отношений вещь глупая и бессмысленная, а самое главное губительная. Отношения можно строить, можно разрушать, но не выяснять. Я как-то забыл о простой истине, что надо принимать всех такими, какие они есть.
- Ублюдок, - это я выругался и пнул дверь.
Та жалобно скрипнула и завизжала. Не знал, что двери умеют так дренькать, как люди.
"Ученик, а чего ты ожидал?", - спокойно и так мудро спросил наставник.
Именно эта непробиваемость и всезнайство меня взбесили.
- Какого хрена! - я орал вслух.
Я уже понял, как я ошибся. Ошибся это даже слабо сказано.
"А чего ты ожидал?", - уже более громко и весомо повторил учитель.
"Понимания", - я ляпнул в запале, что и не думал говорить.
"Ты?", - здесь меня так покоробило искреннее удивление наставника, что я совсем потерял разум.
"А я что недостоин?", - я вел себя, как идиот, полностью уйдя в инерцию мышления.
"А кто тебе это обещал?", - наставник знал, что спросить, чтобы мне стало больно. - "Ты сам сделал выбор, согласился на все условия и пошел на попятный. Ты идиот или притворяешься?".
Я готов был биться головой об стену.
"Ну-ну", - хмыкнул Великий Воин Гада.
Когда начинаешь ненавидеть, то как-то трудно назвать наставника - наставником. Сразу он становится посторонним - таким ублюдочным Великим Воином Гада. А я сделал еще одну ошибку, я стал ненавидеть. В общем полный комплект моей дурости привел к плачевным результатам. Продолжилось разобщение. Я терял свою душу.
"А что они мне мешают? Какого хрена я должен решать их проблемы?" - ненависть сделала меня напряженным и сосредоточенным только на ней самой. - "Я не нанимался думать о них".
"Так ты это рассматриваешь, как работу?", - это сейчас я могу оценить, что наставник был в шоке, а вот тогда я подумал, что он просто издевается.
"А что я делаю?", - мозг зафиксировал, что меня заколотило, буквально ознобом забило.
"А что ты делаешь?", - пожалуй, с этого ответа и началось настоящее разобщение. До этого как-то можно было все поправить. А вот сейчас уже нет. Такой холод и лед никогда не появлялись в моей душе.
Учитель не пожелал говорить дальше. Просто не пожелал и все. Он будто бы исчез. Знаете, когда часть твоей души вдруг пропадет. А у меня вот она заморозилась или попала в вакуум. Сначала вроде бы не больно, просто не понимаешь от шока, что случилось. Потом же получаешь за все хорошее, что было сказано. Больнее всего было от того, что уже ничего не поправить. Я понял, что мне больно и за учителя. И где-то обидно, хотя обида была холодной. не горячей. Знаете, когда обида горячая, то это значит, что есть о чем говорить, а вот когда она холодная, то это безнадежность. Учитель именно так себя и чувствовал. Я успел ухватить это, и тогда он закрылся совсем. Дальше как глухая стена, и, наверное, не стена, а пустота. Стену можно продолбить, хоть зубами прогрызть, а вот с пустотой ничего не сделаешь.
Я понял, что буду жить так всю жизнь. Всю жизнь. Жить расхотелось. Я и раньше попадал в тяжелые ситуации, но никогда в такие из которых нет выхода. Я вдруг осознал, что сам не понимаю, как все потерял. Пару часов назад все было совсем иначе, по-другому. Было хорошо, пусть мне казалось, что и не очень хорошо, но вот сейчас-то я знаю, что это было просто отлично.
А сейчас у меня и внутри пустота и снаружи тоже. Я не спас Амели. Вот от этого понимания мне стало не то, что страшно или плохо. Мне стало никак. Такой ужас, вселенский ужас накатил на меня, что я даже не могу его вспоминать.
Именно в тот момент что-то стало ломаться в моей душе. Я знал, что если я позволю этому сломаться, то я не поднимусь никогда. Сначала надо было понять, что самое главное, что так меня держит в этом мире. Ответ пришел быстро и сразу. Амели. Любовь к ней. Понять и осознать разные вещи. Я же просто принял, что моей жизнью является жизнь этой девушки. Моей девушки. Каким бы придурком я не был, но я еще не все потерял. Я могу ей помочь. Я вернулся к тому, с чего начал свою "учебу" в Академии. Только вот сейчас у меня нет легальных возможностей быть рядом с ней. Сам виноват. Это-то я понимал. Что ж уже поздно себя корить. Надо думать. Спасибо наставнику, прозвучало в моей глупой душе. Он научил меня думать. А вот встреча с Амели научила меня любить.
Я подумал, что надо уберечь и сохранить все мной понятое. Но тогда же пришло ко мне понимание, что я уже это уберег, просто потому что понял в чем основа моей жизни. Я не скажу, что мне стало легче. Стало просто по-другому. Я знал, что надо начинать все сначала.
Вдруг сверкнуло солнце на стене Академии. Это сколько же я здесь стою? Внутренние часы сбились, я не знал сколько. Долго.
Уверенность, что я больше не допущу ошибок стала возвращаться ко мне. Хотя, нет, я лукавлю, я понял, что плевать на ошибки, главное - это спасти мою Амели.
Солнышко отчего-то решило поплясать лучиками на стене. Это был мой танец. Я так хорошо начал, но вот сбился с ритма. Надо опять войти в круг танцующих.
Дальше дело только мозгов, души и интуиции. Я стал думать. Не знаю уж за какие такие дела, но судьба послала мне подарок. У стен Академии материализовался Хэлларен.
- Жрать будешь? - без приветствия спросил он.
Да, я был голоден. Без его вопроса я этого и не знал.
Тогда я именно жрал, а не ел. Хелларен пришел именно ко мне. У самых ворот, от которых я просто не мог отойти, Хэлларен постелил какую-то тряпку, смахивающую на скатерть, и разложил коробочки. Я открывал коробку и ел руками, впихивая, заглатывая, зажевывая и не разжевывая.
- Я за тобой, - проинформировал мне он.
- Я знаю, но не поеду, - я уже был спокоен. Может такое количество еды просто задавило мою тоску. Я тосковал, тосковал страшно и тосковал по Амели. Какой же я идиот, что так поступил.
Хэлларен молчал, казалось, что он на вкус пробует мой отказ. Он двигал губами будто бы что-то говорил. Он даже закрыл глаза. Я бы назвал это позой глубокого раздумья.