- Дай- ка карту! – потребовал он у одного из солдат, кажется его звали Дик или Дин.
Дик протянул карту. Карта была огромная и старая , так что развернуть ее на ходу на лошади было практически нереально. Все спешились, расстелили на траве карту. Я пропихнулась вперед, хотя и смыслила в топографии меньше, чем электрочайник в живописи.
- Вот! – победоносно ткнул Генрих в маленький черный замок на карте, а затем показал на ту точку на горизонте, - мы приближаемся к замку Софорда.
Ой мама родная! При одном звуке имени Софорд, я вся как-то внутренне сжалась. А когда до меня дошло, что мы едем в замок, в ЕГО замок, я едва не хлопнулась в обморок. Единственным желанием моим в тот момент было бежать оттуда без оглядки. Чувство было как у ребенка, которого ведут на укол в поликлинику: знаешь, что будет больно, а сделать ничего не можешь, только противнее раз в десять. Я хотела было заорать, что я не хочу туда идти и не пойду, но потом сообразила, что они пока ничего не знают и начать сейчас возбухать означало бы сказать что-то вроде: мама-а-я-тебе-не-скажу-что-разбила-твою-любимую-вазу. Оставалось только одно - идти вперед и всеми швабрами души надеяться, что никто еще ничего не знает.
Путь к замку оказался неблизким, и занял у нас остаток того дня и весь следующий. Всю дорогу я изводилась и не находила себе места. И когда мы наконец-то подъехали, я уже готова была сама во всем признаться, мне, как и любому преступнику казалось, что все вокруг все знают, знают и молчат, издеваются. Замок был намного меньше, чем наш (ну в смысле Валериановский). Зато он был таким корявым и острым, что чем-то походил на старое засохшее дерево. Стоял он, как и водится всем злодейским замкам, на вершине одинокой горы и был окружен глубоким рвом с кольями на дне. Ворота, как ни странно, при этом были дружелюбно распахнуты. И когда мы въехали, они конечно же захлопнулись с громким лязгом. Я похолодела и как клещ вцепилась в руку Дика. Внутрь замка вела широкая галерея, заканчивающаяся не менее широкой лестницей. Держа факелы и оружие наготове мы стали медленно подниматься по лестнице. Ступени были каменные, выщербленные, и покрытые таким слоем пыли, что казалось - замок давно заброшен.
Мы поднялись на небольшую площадку, вправо от нее уходил узкий темный коридор, а слева арка, ведущая в просторный зал со сводчатым потолком. Видимо когда-то это была не арка, а дверной проем, о чем свидетельствовали выбитые старые двери, одна из которых валялась рядом, а другая еще висела, держась неизвестно на чьем честном слове. У входа в зал по обеим сторонам стояли пустые доспехи, вполне заурядное на вид украшение замка, однако когда один из солдат попытался шагнуть в зал, они внезапно ожили и без предупреждения сбили его с ног тяжеленным шаром на цепи.
- Ну, нечисть пархатая! – взорвался Генрих, - сначала убивают, а потом разбираются свои это были или чужие!
Со всех сторон раздался то ли вой, то ли стоны, внезапный порыв ветра, налетевший непонятно откуда- ведь окон не было совсем- разом потушил все факелы. Все вокруг погрузилось во тьму, настолько густую, что ее можно было резать ножом. А потом я поняла, что пол под ногами неожиданно перестал быть твердым! То, что еще недавно было камнями, стало теперь вязкой трясиной. Видимо это заметила не только я, все вокруг тревожно завозились. А я тем временем провалилась уже по щиколотку.
- Аааааааа!!! Помогите!! – завизжала я.
- Не ори! – буркнули мне из темноты.
- Почему Вы не скажете им то, что сказали вурдалакам!?
- Скажу, когда ты заткнешься, - резонно ответил Генрих.
Я увязла уже по колено, однако собрала волю в кулак и заткнулась.
- In Nomine Valerianus!!! Берциан, кончай свои шуточки, ты с самого начала понял, что это мы!!!
- Хехе, понял, - раздался дребезжащий голос из темноты, - ну разве грех старику немного развлечься?
По краям площадки зажглись зеленоватые магические факелы, пол снова стал твердым, но все равно прежнего доверия уже не вызывал.
- Еще одно такое развлечение Берциан, и тебе вменят нападение на должностное лицо монсеньора! – взревел военачальник.
- Не сердись, человек, пока ты служишь моему господину, я тебя не трону. Я верен господину Магистру, и даже отдал ему в услужение единственного сына.