Евгений усмехнулся:
- Так вот откуда этот анекдот пришел. Только у нас были еврей и КГБшник.
- А кто такой КГБшник, - тут же заинтересовался он.
- Ээээээ ну типа, тайного королевского сыщика.
- Элли, а ты тоже с того мира?
- Угу.
- Тогда хоть ты может объяснишь мне что за такое странное колдовство ваше это телевидение!?
Я задумалась. Как это объяснить человеку, живущему в средневековье?
- Ну это такой ящик с экраном…
- А что такое экран?
- Ну хорошо, это просто ящик на одной стенке у него движущиеся картинки, или представления…. Как в театре.
- А кино это…
- Кино это длинное представление, показанное по телевизору.
- У вас в мире люди смотрят представления вместо того, чтобы жить своей собственной жизнью, вы уверены милорд, что хотите вернуться туда? – неожиданно оторвавшись от еды спросил эльф.
- Мне нравится здесь, Малик, но там у меня осталась жена, работа, друзья. Здесь я как бы в отпуске… мой дом там. А у Элли наверняка там родители ждут и волнуются.
- У меня нет родителей. Только дедушка и тетя Нина.
- Ну все равно… А кстати, как ты сюда попала?
- Не знаю, случайно как-то, - уклончиво ответила я.
- Вот и я случайно. Открыл какую-то старую дверь, в доме, отведенном под снос, и оказался сразу на улицах Линкассла.
- А ты где оказалась? – подала голос молчавшая до этого момента Обигейл.
- На темных землях, - не вдаваясь в подробности, ответила я.
Реакция на мои слова превзошла все ожидания: на лицах моих собеседников отразился ТАКОЙ ужас, что у меня появилось желание обернуться и посмотреть, не стоит ли за моей спиной что-нибудь настолько ужасающее.
- И ты… и ты…. – заикаясь повторяла Обигейл, трудно было поверить, что ее суровое лицо может выглядеть настолько испуганным, - и ты вернулась оттуда ЖИВОЙ!?!
- Ну да, - слегка растерялась я, - как бы я вернулась, если бы была мертвой?!
- Дело не в этом, - серьезно сказал Малик, - просто темные земли это такое место, откуда не возвращаются. Мы даже не знаем что там, ведь ни один из отправившихся туда храбрецов так и не вернулся назад, чтобы поведать нам это.
- Ну это то было до нас! Теперь то ты нам расскажешь и с тобой мы точно победим этого… этого… нехорошего человека, что возомнил себя правителем! – чуть ли не до потолка подпрыгнул Гарфилд.
Просто какой-то фонтан энергии! Интересно, у него когда-нибудь плохое или просто спокойное настроение бывает?! И с чего это он взял, что я стану им помогать, щас прям, разбег только возьму!
- Ну, давай рассказывай! Что там, на этой темной стороне??
- Я не знаю, - прикинулась шлангом я, - просто природа, леса всякие, поля, речка…
- А нечисть?
- Ну и нечисть тоже…
- А те грязные наемники, что тащили тебя, куда они шли? – не унимался министров сын.
- Они не грязные! – обиделась за Генриха я.
- Ну хорошо, пусть они были не грязные телом, но они творят грязные дела! Так куда они шли?
- Не знаю, - соврала я, посчитав, что моя ложь будет для них лучшим наказанием за оскорбление моих друзей, чем просто вопли на тему: «Еще неизвестно чьи дела грязнее».
- Ну хорошо, - потянувшись и зевнув сказал мой земляк, - я не знаю куда идут наши враги, но я знаю куда идем мы! Мы идем в Линкассл. Этот Берциан прежде чем подорвать свой замок, сказал кое-что интересное и нам надо обсудить это с его величеством.
- Берциан подорвал свой замок!? – не выдержав, воскликнула я.
- Ну не сам, конечно, - улыбнулась Обгейл, - но наше участие было минимальным. И если бы не глупость Гарфилда…
- Но-но!! Я бы попросил! Глупая женщина, если бы не мой героизм и изощренная хитрость!
- Ну хорошо, если бы не его хитро изощренный (аж до незаметности) героизм, то от нас бы в этом замке остались одни кости!
- А ты знала это замок? – заинтересовался Малик.
- Проходила мимо… а с какой стати –то вы туда поперлись?! – спеша перевести тему выдала я.
- Это долгая и очень грустная история, - печально вздохнул эльф, - я хотел освободить свою сестру.
Я едва не ляпнула: «Так вы были братом Мариам!», но вовремя прикусила язык.
- Но к сожалению мы опоздали, этот гнусный тип убил ее. И еще глумился мерзавец, говоря, что она сама погубила себя.
В его голосе было столько боли, что мне захотелось утешить его, сказать, что она действительно сама выбрала гордую смерть позорной жизни, что умирала с улыбкой на губах, но говоря это, я выдала бы своих, так что я опять молчала.