- Ты не понимаешь!? – взвился дворянский сын, - он порождение зла! Этот негодяй держит в страхе всю страну! Он направляет набеги нежити! Он… он… хуже него нет ничего в этом мире и мы просто обязаны спасти от него этот мир!!
- Кто тебе сказал? Ты его сам-то видел? – в свою очередь набросилась на него я.
- Ха-ха!!! Видел! Его никто не видел! Его имя боятся произносить вслух! Все, кто пытался встать у него на пути - мертвы!
- Я была на темной стороне и ничего кошмарного там не нашла! И все-таки я не понимаю вам-то, дядя Женя, что за дело до этого всего?! Что, герои в этом мире закончились? Сняты с производства, как нерентабельный товар? – закричала я, про себя отметив, что успела нахвататься выражений еще и от Валериана.
Казалось, он смутился и сам не знает, зачем влез в эту дурацкую войну.
- Теперь у меня уже нет пути назад. Вызов брошен и я должен идти до конца. Тиран наверняка уже знает обо мне, а если правда хоть тысячная часть того, что о нем говорят, то он не оставит меня в живых. Вся нечисть уже знает меня в лицо, знает и ненавидит. Оставаться на месте теперь так же опасно, как лезть на рожон. Если у меня есть хоть один ничтожнейший шанс победить непобедимого, я обязан его использовать, хотя бы ради своих друзей. И знаешь, Элли, пока мы вместе, Владыке мрака придется попотеть, чтобы одолеть нас.
Я вспомнила наш отряд в первоначальном количестве, прибавила к нему боевых ведьм замка, вурдалаков и даже не учитывая всех остальных, подумала, что если бы монсеньор придавал угрозе исходящей от этой шайки из четырех человек хотя бы какое-нибудь значение, то их давно бы уже не было на свете, и произносить высокопарные речи было бы не кому. Но говорить я этого разумеется не стала. Неразговорчивые люди вообще живут в среднем больше, чем болтуны, и проблем у них явно меньше. Так что переплавлять золото молчания в серебро слов пока не стоит.
***
Линкассл.
К городской стене мы подъехали в то неопределенное время суток, когда уже вроде бы не день, но еще и не вечер. То есть примерно с пяти до шести часов. Стена была высокая, крепкая, но выглядела не так сурово как стены замка Валериана. Городские ворота пока еще оставались открытыми. Закрывались они, по словам Гарфилда, на закате, да и то тут же открывались снова, едва стража услышит звон монет. Защитного рва вокруг стены не было, поэтому ворота были обычные, а не подъемный мост, как это часто встречается в средневековых замках. Сообщив стражнику, что едет «Высокородный лорд Евгениус со свитой» мы въехали в город. Прямо от ворот шла прямая широкая улица до рыночной площади (или площади Святого Фомы, как она называлась до того, как ее облюбовали торговцы), а через нее и к воротам дворца его величества. По краям этой улицы стояли в большинстве своем каменные двухэтажные дома с жилым вторым этажом и магазином (трактиром, мастерской) на первом этаже. И улица, и площадь были полны народу, и я подумала, что не будь мы верхом меня наверняка затоптали бы. Жители столицы отнеслись к нашему приезду по разному, кое-кто косился, неодобрительно покачивая головой, кое-кто улыбался и приветственно махал руками.
- А что они на нас так зло смотрят, - спросила я про первых у Гарфилда.
Я уже успела уяснить для себя, что все вопросы социального характера следует задавать именно ему.
- Знают, что мы обещали свергнуть короля нечистой силы, и злятся, что вместо того, чтобы проливать кровь в бою с ним мы опять вернулись в столицу.
- Ааааа, а те что ли не злятся? – кивнула я, на группу женщин, размахивающих чепчиками.
- А этим, хи-хи, дела нет до политики, они думают, что мы приехали на турнир, и радуются предстоящему зрелищу.
- А мы приехали на турнир? И что это такое?
- Турнир - это состязание лучших рыцарей, где в поединке побеждает сильнейший и храбрейший. Нет, мы приехали к королю. А турнир… если милорд захочет, то он примет участие, а если же нет… меня еще не посвятили в рыцари, мне нет 20 лет. Я столько раз просил позволить мне принять участие, но эти олухи считают, что я еще слишком юн!
Я скептически оглядела тощего, с растрепанными волосами и щенячьими наивными глазами дворянчика и подумала, что не такие уж они и олухи.
- А просто посмотреть мы можем?
- Конечно можем! Весь город соберется, да и с других городов поприезжают только чтобы поглазеть на это зрелище! Это же так интересно! Победа в турнире приравнивается к подвигу! И рыцарь вправе добавить ее к своему титулу! К тому же, - лукаво улыбнулся он, - ни для кого не секрет, что на этих турнирах его величество Георг Пятый присматривает жениха для своей единственной дочери – принцессы Стэрии.