- И как монсеньор отреагировал на то, что меня съели?
- Терпения, дочь моя! – огрызнулся Котик, - обо всем по порядку! Его реакция удивила меня так, что я временно даже перестал расстраиваться.
- А ты сильно расстраивался,- в надежде еще раз получить подтверждение своей незаменимости спросила я.
- А ты можешь не перебивать хотя бы пять минут!?
- Прости, продолжай.
- Ну так вот. Твой обожаемый начальник повел себя страннейшим образом. У него сделалось такое лицо, одновременно на нем было и облегчение и страх, беспокойство. Он был похож на человека, который наконец-то похоронив нелюбимую и надоевшую до зубовного скрежета тетку, вдруг вспомнил, что она не успела перед смертью переписать на него завещание.
- Ну и сравнения же у тебя! – попытавшись представить такое выражение лица, мое воображение зашло в тупик. Представить же его еще и на каменном лице монсеньора, было вообще нереально.
- За что купил, за то и продаю, что видел, то и рассказываю. Потом мы совместными усилиями обыскали весь замок, кроме твоего любимого коридорчика, но ни тебя, ни каких-либо следов не обнаружилось. Тут-то этот Валерьянкин удивил меня снова. Тем, что вообще искал тебя. Я не вижу в этом для него выгоды, а в его теплые чувства и благие намерения я не верю. Скорее меня можно убедить, что земля квадратная, а солнце садится на востоке, чем в то, что этот тип способен кого -то любить.
- Ну почему же сразу любить, - обиделась за него я, - может просто у него в кабинете убираться некому!
- Ага, с поломойками -то нынче кризис! Все в директора лезуть! На юрыстов да экономистов учуться! – голосом малограмотной деревенской бабки передразнил Котик.
- Ну не издевайся. Я тоже знаю, что он не добрый, но если бы он хотел причинить мне вред, он бы причинил. Что бы его остановило?! Не мы же с тобой, в самом деле!
- Ты права, но от этого все становится еще более запутанно. Мне понятно одно - он хочет тебя использовать, но как?! Для чего ты ему понадобилась? Разве ты не замечаешь, как он на тебя смотрит?
- Как?! Ничего подобного! – как истинное дитя своего времени я первым делом подумала все самое пошлое, и тут же смутилась.
Для умного летающего кота это не прошло незамеченным, он фыркнул, вложив в этот фырк все свое мнение о том, что каждый мыслит в меру своей испорченности.
- Я имел ввиду не то, что ты подумала! – он страдальчески возвел глаза к небу
- А ты знаешь, что я думаю? Ты научился читать мысли?
- Это видно по твоему вытянувшемуся лицу. Ну это все неважно. Он смотрит на тебя, как на некий хрупкий предмет, который одновременно и желает и очень боится сломать.
- Ну не знаю… по-моему он смотрит на меня, как на предмет, который мешается и ужасно достал, а выкинуть жаба душит.
Он упрямо помотал головой.
- Помяни мое слово, что-то тут не так. Ну а что касается этого месяца, пока ты отсутствовала… тут все то готовились к шабашу, то предпринимали попытки разбить вашу банду.
- Нашу это какую?
- Ну раз говорю, что хотели разбить, значит речь идет не об отряде Генриха. Но ты знаешь эти попытки были вроде как скорее для проформы, для галочки.
- Нифига себе галочки! Нас чуть Вэрды не слопали без гарнира!!
- Ну не слопали же. А значит тут плохо старались. Ты и сама знаешь, что было бы желание и на всю их компанию хватило бы одной твоей ведьмы-подружки.
- Ну да, если бы леди Даф задалась целью, от них и мокрого места не осталось.
Я слезла с зубца и скинув с себя плащ, потянулась. Я так привыкла к кочевой жизни, что теперь мне начинало казаться, что я застоялась, как вода в банке. Спокойствие, хороший сон, хорошая еда и разговоры за три дня мне уже приелись, и теперь я жаждала движения, событий.