- Он как будто не знает за что браться, - сказала я, нанося невидимому противнику удары.
- Слушай, все хотела тебя спросить, а как это? Быть на той стороне, ну с этими… с ними?
- Да ты знаешь, - задумалась я, - так же. Такие же люди как и вы, только другие цели и другие средства.
- Я вот иногда думала, только ты никому не говори и ты зверь молчи, почему я стала служить Валериану. Ну поначалу там думала, что мать – ведьма, и бабушка и ее мать все были ведьмами и это судьба. Но потом поняла, что это не так. Тут служат за то, что тьма дает власть. Власть, силы, могущество, чувство превосходства над другими. Вот и все, но и цену она берет за это немалую. И знаешь, я все это осознаю, но все равно мне это нравится. Цель – оправдывает средства, как говорит монсеньор.
- Ну да, - ответила я машинально, хотя с ней не согласилась,- а я тут не знаю почему. Мне наш монсеньор нравится.
- Нравится?! – рассмеялась Каури, - ты в него влюбилась, что ли?!
- Каури, - неизвестно от чего смутилась я.
- А что Каури?! Дафка вон тоже была в него влюблена, пока не поняла что это бестолку.
Я от удивления аж орехом подавилась.
- Леди Дафна!? Влюблена??? В монсеньора!!!
- Ну да. А что тут странного-то? Наш господин не косой урод, в него можно и влюбиться, только сказала я уже, бестолку все это.
- А почему бестолку- то. Он никогда никого не любит? – наивно спросила я.
- И это тоже. Он не… ну ладно ты еще маленькая!
- Она-то маленькая, - фыркнул кот, - это и есть одно из проявлений платы за могущество.
- То, что ему этого не надо? Ну может быть и так. Когда много интересов цель смазывается и становится менее четкой.
- Какие-то у вас мутные рассуждения!
- Вырастешь поймешь, - важно ответила Каури.
- Вы мне только скажите, могут у него быть дети или нет!?
Две пары глаз, человеческие и звериные разом уставились на меня в крайнем недоумении. На их лицах явно читалось, что этот вопрос должен интересовать меня в последнюю очередь.
- А тебе зачем? – подозрительно поинтересовалась Каури.
- Просто спрашиваю. Возможно такое или нет.
- Такое не возможно. И не потому, что он не может иметь детей а потому, что женщины, дети и прочие радости жизни его не интересуют.
- Значит наследников у него нет и не предвидится?
- Слушай, Элка! Ты какая-то странная! С какой целью ты этим интересуешься? Хочешь предложить себя в качестве матери его детей? Или в качестве приемной доченьки?
- Да ничего я не хочу! – обозлилась я, - просто слышала в своем походе кое-что, вот и все!
- Что слышала? – голос ведьмы сразу стал напряженным, черты лица заострились.
- Не ваше дело, что слышала, то вам не скажу! – уперлась я.
- Говори Элли! Это важно. Если ты за нас – говори нам все!
- Ну ладно, просто я слышала, что есть такое пророчество, что монсеньор умрет не раньше, чем заимеет наследника трона.
- Ах это… мы тоже слышали подобные слухи, да только само пророчество скрыто.
- А они его слушали! А меня выгнали за дверь.
- Хм… это интересно. Но ты можешь не переживать, наш господин умен и расчетлив. Я уверена, он уже знает, как обойти это пророчество.
- Да? А когда я его спросила, он так разозлился!
- То что великий магистр злится – плохой знак. Обычно он спокоен и холоден как камень.
***
Я шла по коридору замка Моргентиль, напевая легкомысленную песенку из моего мира. В руках у меня было пустое ведро, на дне которого лежала скрученная после выжимания тряпка. К своим обязанностям я приступила на третий день после возвращения в замок, но сейчас я просто решила навести, наконец, чистоту у себя, а то за время моего отсутствия на всех горизонтальных поверхностях было столько, пыли, что можно было морковку сажать. Помахивая ведром, я подошла к дверям и выжидательно уставилась на гоблина. Первые двери охраняли по -прежнему они, а вот вторые, на том конце коридора, уже обученные воины из войска Генриха. Гоблин отодвинулся с такой поспешностью, что я почувствовала себя страшным чудищем, способным его покусать. С тех пор, как я вернулась в замок, отношение ко мне тут изменилось до неузнаваемости. Если раньше ко мне относились как к «сыну полка», то теперь ко мне относились как к сыну полка, игравшему в снежки и сбившего при этом десять вражеских самолетов и четыре танка. Низшая нечисть боялась меня, хотя даже один хмырь смог бы меня загрызть, а высшие обитатели замка поглядывали на меня взглядом «да, далеко пойдет девчонка».
Идти к Валериану мне не хотелось, вернее и хотелось и не хотелось одновременно. Так бездомный пес смотрит на мясную лавку и знает, что там вкусное мясо и одновременно знает, что там ему дадут пинка. Но все же идти было надо, хотя бы для того, чтобы вернуть на место хозинвентарь.