- Так, - сказал он осмотрев добытые мной вещи, - осталось только йод и бинт.
- Это можно взять у Генриха. Ведь чем-то же у него перевязывают раненных солдат.
- Да, ты права, милая, но надо же что-то придумать. Должны же мы ему объяснить зачем это надо.
Я задумалась, но ненадолго.
- А врать и не надо. Лети к нему и скажи, что я поранила руку, а говорить никому не хочу. Он свой мужик, не выдаст.
- Где он обитает?
- В казармах, последняя дверь.
- Хорошо, я полетел, а ты иди в обеденный зал и хорошенько поешь. А еще выпей побольше чаю. Есть постарайся мясо, у него энергетическая ценность выше.
Он вылетел из комнаты через окно, я пошла выполнять его распоряжение. На кухне я взяла себе целую ляжку от кролика, и две кружки чая. Ни хлеб, ни гарнир, пришлось не брать, иначе в меня бы это просто не вместилось. Покончив с завтраком, я объевшаяся, но с чувством выполненного долга, вернулась к себе и стала ждать возвращения Котика. И он не замедлил явиться с охапкой полосок из белой ткани и какой-то склянкой.
- Это что? Местный вариант йода? – подозрительно спросила я, нюхая содержимое склянки. Пахло оно странно и уж точно не йодом.
- Можешь считать и так. Это ведьмин заживляющий бальзам. Твой Генрих сказал, что даже самые глубокие раны у его солдат затягивались от него уже через час.
- Ух ты! Это даже лучше, чем йод! – восхитилась я.
- А то!
Я открутила крышку у банки из-под кофе и поставила ее открытой на стол.
- Ну а теперь приступим к самому страшному, - с деланным равнодушием, подражая тону Валериана, сказала я, и вытащила из поясных ножен кинжал.
***
Думаете причинить себе боль просто? Как бы ни так! Я пять раз подносила лезвие кинжала к запястью и пять же раз бессильно опускала руку. Я злилась на себя за эту слабость, но никак не могла заставить себя сделать это.
- Котик! Я не могу! – нервно бросила я кинжал на стол.
- Ну не моги. Попроси у своего шефа систему для переливания крови.
- Он не даст. И вообще почему бы тебе не помочь мне?!
- Я уже тебе говорил, резать тебе руки я не буду. Не хочу в этом участвовать. Помочь залечить порез – это пожалуйста, а вот резать – нет, уволь!
- Ну и уволю! – я снова схватилась за кинжал.
Но на этот раз решила сделать по -другому: я зажала рукоять между коленями так чтобы лезвие было горизонтально сверху, и с силой надавливая правой рукой на левую, провела запястьем по отточенному краю. На этот раз порез получился, притом достаточно глубокий. Я дернулась, но тут же взяв себя в руки схватила здоровой рукой банку и прижала истекающую кровью руку к его краю.
- Ну вот, получилось.
Ой! Кошмар! Как же люди себе вены режут?! Ощущение от пореза было не столько болью, сколько мерзостью, кожа гадко саднила. Я смотрела на свою темную кровь, медленно стекающую по стеклянному краю в банку. Небольшая банка была уже полна на треть, и я решила, что для начала этого хватит.
- Котик? – позвала я.
- Чего? - сидел он, демонстративно отвернувшись.
- Давай бинты, скорей перевяжи меня, пока я тут совсем не померла.
Котик сорвался с места, и отобрав у меня банку потянул к тазу с водой. Кровь все еще продолжала идти, так что на полу осталась дорожка красных капель. Тщательно промыв мне рану, он свел ее края подушечками лап, налил сверху бальзама и очень быстро стал перевязывать. Верхние бинты тут же окрасились в красный цвет, но кровь быстро остановилась. То ли из-за чудесного бальзама, то ли из-за быстрых и умелых действий моего друга. Никогда бы не могла подумать, что имея звериные лапы можно делать ими перевязку так быстро и умело.
- Спасибо, - выдохнула я.
- Не за что, - ответил Котик и, видя, что у меня начала кружиться голова, отбуксировал меня на кровать.
Я откинулась на подушку, глядя, как он разворачивает и ломает первую шоколадку.
- На, быстро ешь! – протянул он ее мне.
- А медленно есть нельзя? – слабо улыбнулась я.
- Нет, непреклонно ответил он, - медленно нельзя!
Я пожала плечами и стала есть. Шоколадка оказалась такой вкусной, что я и безо всяких указаний слопала ее за считанные секунды. Нежный молочный шоколад был с начинкой из вафельной крошки и орехов.
- Я пить хочу! – капризно заявила я.
На правах больной, я могла себе позволить немного повыпендриваться. Котик вздохнув, вылетел из комнаты. Я ожидала, что он полетит на кухню за водой, но он поступил умнее. Вернувшись спустя минуту с пустыми руками, вернее лапами, он сказал, что, мол, не дурак сам носить. Найдя первого попавшегося гоблина, он приказал ему быстро сбегать и принести. Вот уж кому не тяжко приказывать! Как будто всю жизнь царем прожил!