Раз уж я гостил в родительском доме, не обошлось и без рассмотрения и решения дел, для семьи несколько более важных, нежели наши с Оленькой литературно-художественные упражнения. Я сказал отцу и брату, что Келина управляющим принимаю и мы постановили отправить его пока что в Александров набираться премудрости у Самойлова, благо, многое из того, что сделал Фаддей Степанович на Александровском заводе, я собирался завести и у себя. Жалованье Келину я пока положил в половинном размере, но на жизнь ему всё равно хватит. Вот когда примемся ставить цеха за Рогожской заставой, тогда и будет Павел Сергеевич получать деньги в полном объёме, потому что именно тогда у него полноценная служба и начнётся — пусть завода как такового ещё и не будет, но надзирать за строительством кому придётся? Правильно, будущему управляющему. Отец и Васька такой подход одобрили, а Васька ещё и похвалил.
Да… Были, помнится, времена, когда на похвалу старшего брата я бы или обиделся, мол, издевается, гад, или призадумался — какую такую пакость он мне готовит, прячась за добрым словом. Были времена и другие, когда на Васькину похвалу я смотрел этак снисходительно, дескать, ну да, я умнее тебя, что теперь поделать. А сейчас эти хвалебные слова имели для меня уже совсем иной вес — получив опыт руководства на заводе и став главой полноценной семьи, Василий в моих глазах заметно вырос и к его мнению я теперь прислушивался пусть и не столь внимательно, как к словам отца и дяди, но всё же прислушивался. И раз он оценил мой подход к взаимодействию с управляющим, значит я и вправду поступил правильно…
… — Хм, «Волшебник Изумрудного города», стало быть, а сочинителем Александр Волков будет назван? — Смирнов посмотрел на меня как-то уж очень пристально, будто уличил в чём-то предосудительном. — Необычно, да, очень и очень необычно… Но завлекает, ничего не скажешь. Я с вашего, Алексей Филиппович, и вашего, Ольга Андреевна, позволения, просмотрю?
— Конечно, Иван Фёдорович, — согласился я, а Оленька, к которой при мне впервые обратились по имени-отчеству, аж ротик разинула, не забыв, однако, кивнуть; на произнесение ещё и каких-то слов у неё, видимо, духу не хватило.
Смирнов принялся аккуратно перекладывать листы в укладке, на некоторое время задержавшись, когда дошёл до первого рисунка. Внимательно его рассмотрев, Иван Фёдорович вернулся к предыдущему листу с текстом. Дойдя до следующего рисунка, он повторил процедуру, после чего слегка отодвинул рукопись от себя.
— Рисунки, я вижу, подобраны у вас по порядку изложения, — отметил он. — Удобно, да, весьма удобно. И кто же из вас такое придумал?
— Я, — храбро призналась названая сестрица.
— Что же, очень приятно видеть в вас, Ольга Андреевна, не только способности к изографии, но и понимание правил книжного иллюстрирования, — вместе с именованием по отчеству даже такой не отличающийся особым изяществом комплимент заставил Оленьку ярко зарумяниться и радостно сверкнуть глазками.
…Когда я попросил Смирнова о встрече в послеобеденные часы, Иван Фёдорович, привыкший решать деловые вопросы с утра, несколько удивился, но пошёл мне навстречу. Причину своего пожелания я ему решил не излагать, если, конечно, сам не попросит. Просто Оленьке хотелось явиться на историческую для неё встречу красивой и нарядной, а для этого надо же переменить форменное гимназическое платье на что-то такое более соответствующее, а таковая перемена, в свою очередь, возможна только по окончании занятий в гимназии. Ясное дело, для сестрицы это причина более чем серьёзная, для меня — не особо серьёзная, но вполне понятная, а вот как к такому отнёсся бы Иван Фёдорович, даже не возьмусь гадать.
Договорились на том, что рукопись и рисунки останутся у Смирнова, чтобы он мог более предметно с ними ознакомиться, после чего мы с ним обсудим размеры моего и Оленькиного гонораров.
— Уважаемый Иван Фёдорович, дозвольте, я вас нарисую? — набравшись храбрости, попросила сестрица, сообразив, что делу идёт к завершению встречи. — Я быстро! — умоляюще добавила она.
— Что же, Ольга Андреевна, почту за честь, — подчёркнуто серьёзно согласился Смирнов. — Только если вы и правда быстро управитесь, не откажите в любезности сделать два рисунка. Один заберёте с собой, а второй я у вас сразу же и куплю.