Уже спустя много времени, выйдя из-под навеса за следующей охапкой, она поняла, что дров больше не осталось и что стук топора больше не слышен.
— Я здесь, внизу! — крикнул Шон из джипа.
Сьюзен, заслонив глаза от солнца и сощурившись, поглядела туда.
— Что вы делаете?
Не отвечая, он достал что-то из-под брезента и стал подниматься вверх, направляясь к ней. Она увидела, что в руках у него коробка с пивом.
Подойдя к ней, он буквально рухнул на землю, достал две банки и похлопал по земле ладонью.
— Вы здорово работаете, — сказал он, открывая банку и протягивая ей. — Садитесь, отдохните.
Она взяла пиво, но садиться не стала.
— Ладно вам, Сьюзен. Я никому не скажу, что вы дружески распили пиво с презренным Шоном Форрестером.
— Не в этом дело, — сказала она быстро, хотя, может быть, дело было именно в этом. — Наверное, сначала нужно закончить…
— Но мы все сделали. Вы сложили под навесом столько дров, что бедняге, которому они понадобятся, негде будет повернуться. Не заметили?
Она неохотно опустилась на землю, оставив между ним и собой приличное расстояние. Ноющее от усталости тело постепенно расслабилось.
Шон сделал большой глоток из своей банки, глубоко вздохнул, и Сьюзен подумала, что из этого получился бы отличный рекламный ролик.
Она поднесла свою банку к губам и с наслаждением ощутила вкус ледяной жидкости, затем обхватила руками колени и поглядела на удивительный ковер пурпурных, розовых и желтых красок.
— Ничто так не успокаивает душу, как небольшое физическое утомление, да? — сказал он, задумчиво глядя вдаль. Неожиданно Сьюзен почувствовала на себе его взгляд. — Вам знакома тяжелая работа. Что вы делали все эти годы, когда жили над прачечной?
Она слегка улыбнулась, не подозревая, как похорошело при этом ее лицо.
— Работала там. У них было много клиентов — рестораны, гостиницы — работы хватало. До этого я даже не подозревала, что у меня есть мускулы.
— Не самая подходящая работа для молодой девушки.
Сьюзен пожала плечами.
— Этим я пять лет оплачивала счета.
Шон помолчал, но она чувствовала, что он все еще смотрит на нее. Она сделала вид, что не замечает этого.
— Вас выгнали из вашего собственного дома, да? — наконец спросил он, и она посмотрела на него с удивлением.
— О чем это вы?
Он повернулся к ней и облокотился на левую руку.
— Когда умер ваш отец, мачеха стала его наследницей, так?
Сьюзен хмуро смотрела на банку с пивом.
— Она была его женой.
— А вы его дочерью. Но она осталась жить в вашем доме, а вы переехали в комнату над прачечной.
Она крепко сжала губы.
— Все закончилось нормально.
Глаза Шона сузились, потемнели, и в них появился тот же гневный блеск, который она видела вчера, когда он защищал Алекса.
— Вам должен был помочь адвокат. Это ваш дом, а не ее. Мачехе следовало жить над прачечной, а не вам. Ваши права обязаны защищать, и кто-то должен был об этом позаботиться. Кто-то должен…
— Все закончилось нормально, — медленно повторила она, тщательно выговаривая каждое слово.
— Все закончилось не нормально. Вас обманули. Господи, вы были совсем ребенком… — он резко остановился, заметив, что на ее лице появилось какое-то странное выражение, потом отвернулся. — Я не переношу несправедливость, — пробормотал он.
Сьюзен уже забыла, когда в последний раз испытывала это необыкновенное чувство тепла, возникающее от присутствия надежного защитника. Она так давно привыкла рассчитывать только на собственные силы, что это чувство совершенно затопило ее.
Она посмотрела в его волевое лицо, на котором появилось выражение сильного ожесточения, закрыла глаза и снова медленно открыла их, как если бы ее ослепила яркая вспышка света. Этот образ Шона Форрестера полностью противоречил тому, чем этот человек казался ей прежде.
— Вы всегда, встаете на защиту обиженных? — тихо спросила она.
Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. Его глаза стали совсем темными, и их цвет напоминал океанские волны в штормовую погоду.
— Я? Да бросьте! Я же — Шон Форрестер. Помните? Предающий доверчивых друзей и соблазняющий невинных женщин. — Он задержал на ее лице взгляд чуть дольше, чем следовало бы, и Сьюзен почувствовала, что неудержимо краснеет. Она резко отвернулась и услышала за своей спиной глубокий вздох. — Скажите, я еще могу отговорить вас писать этот сценарий? — мягко спросил он.
Она удивленно обернулась.