Богумил Ногейл, «Литерарни месичник», 1978, № 1.
Перевод И. Сырковой.
Петер Павлик
Я — из южной Чехии. Под этим понятием все еще подразумевается прелестный пейзаж, со множеством прудов и рощ, обрамленных на западе горами Шумавы. Когда-то нищий край со славными революционными традициями за последнее десятилетие сильно изменился, и потому принадлежность к южной Чехии уже давно не вызывает восхищенного преклонения перед единственным и неповторимым уголком природы. Всестороннее развитие и прогресс изменили и здешнюю жизнь, а нам, тем, кто объявляет о своей приверженности к этому краю, передались от предков пытливость и довольно большая склонность к благоразумию, видимо, еще и потому, что эта часть нашей родины с двух сторон света соседствует с капиталистическим миром.
Все это оказало влияние на мое творчество. Кроме того, я принадлежу к поколению людей, переживших военное детство и возмужавших после освобождения Чехословакии Советской Армией, время общественно-политических перемен после февраля 1948 года.
Отражением моего студенческого опыта, когда мы, работая на субботниках и воскресниках, овладели множеством профессий, явилось мое первое произведение «Ну, и брось назло!» (1967). В нем я попытался передать, что переживает молодой человек, попавший в коллектив опытных рабочих, где только конфликтная ситуация выявляет квалификацию его отдельных членов. Из более мелких своих работ я особенно ценю новеллу «Источники». Когда я приехал на Шумаву, меня потрясло, что в этом прекрасном, идиллическом, на первый взгляд, крае, в непосредственной близости от истоков исконно чешской реки Влтавы, фашисты соорудили концлагерь. В нем были замучены советские офицеры. В этой работе мне было интересно выразить отношение простых немцев, жителей гор, к оголтелому фашизму. В этих тихих горах вдруг начали мучить и убивать людей…
Сложные судьбы людей, пришедших после войны искать свой дом на Шумаву, труд в новых условиях я отразил в романе «Шумавский дневник». Он вышел в 1977 году и был отмечен премией Й. Волькера. В романе «Дорога с гор» (1979) я подчеркнул, что меня никогда не оставляет равнодушным проблема возникновения новых этических ценностей, которые отвечали бы принципам социалистического образа жизни. В этой книге я уделяю большое внимание проблеме совместного воздействия школы, общества и отдельных лиц на воспитание молодых людей.
Находится в печати моя новая книга «Смерч» с подзаголовком «Шумавский день». Действие происходит в один осенний день, когда к Шумаве, реальному и символическому рубежу двух общественных систем, приближается губительный «смерч». Близка стихийная катастрофа, которой способствуют люди, покорные, бездеятельные, связанные по рукам и ногам рутиной.
Недавно я закончил роман «Долина». Здесь я ставлю вопрос о том, что человеку не уйти от собственной совести, от себя самого. В нынешнем мире не найти такого места, прибежища, куда можно было бы бежать и освободиться от ответственности перед обществом.
Мои произведения печатаются в журналах и газетах, я пишу для радио и т. д. Но главной моей работой остается проза, а в ней — человек конца двадцатого века, его отношение к ближайшему окружению, не в последнюю очередь и к природе, его неудачи и достижения, результаты его усилий и участия в борьбе за преобразование мира.
За последнее время меня заинтересовал целый ряд произведений мировой литературы, включая русские и советские, за которыми я регулярно слежу. Сейчас я с большим интересом отношусь к творчеству В. Распутина.
В поисках берега
Стоял ноябрь, а наверху, на Шумаве, природа уже смирилась с ранним приходом зимы. Я любил эти безветренные дни, когда над побуревшими травами проплывают последние стаи перелетных птиц, а контуры обнаженных деревьев графически чисты. И я всегда боялся пропустить тот момент, когда переход власти от одного времени года к другому — уже не поединок, а тихое согласие, предопределенное ходом времени.
Мой путь лежал к озеру. К гигантской чаше скопленной воды, уровень которой несколько лет тому назад естественно определили округлые, поросшие лесом горы и теперь удерживала бетонная дамба.
Я въехал на последний холм, у подножия которого поблескивало зеркало озера, а внизу свернул к восточному берегу, к домику, где меня радостно встретил мой старинный приятель. После рукопожатий, как всегда, начались разговоры о предстоящей рыбалке.