Глядя на этого крепкого, по-молодому подвижного человека, никому бы и в голову не пришло, что он пенсионного возраста. А сутуловатым он был всегда, сколько я его помню. Когда мы познакомились, мне было тридцать, ему — около пятидесяти. Он ловил рыбу неподалеку от меня, в устье проворного потока, который впадал в новое озеро, струясь среди затопленных берез. Иногда я встречал его с огромным стадом. Умные глаза его под широким козырьком кепки постоянно изучали поверхность озера, словно пытаясь угадать, в какое место пойдет рыба, когда у него найдется время для рыбалки.
— Эй, дружище! — услышал я в тот раз его отчаянный, чуть комично дребезжащий голос. — Помогите! Скорее!
Я бросился к нему: леса́ была натянута до звона, удилище вот-вот переломится.
— Ну что делать, что делать, — без конца твердил он, будто молитву, и я посоветовал:
— Ослабьте немного, а теперь чуть подтяните!..
Ничего нового я ему не сообщил. Он лучше меня знал, как ловить рыбу и как с ней управляться, но, разволновавшись, все перезабыл.
— Ну и здоров! Прямо бык! Господи, вот это вес! Только бы не сорвался!
Вскоре карп-великан был на берегу. Карпа этого, под блестящей чешуей которого, казалось, был упрятан целый каравай хлеба, а по весу не уступающего упитанному десятикилограммовому поросенку, наконец, довольно легко удалось препроводить на сушу.
— Бедняга! — сказал рыбак. — Поглядите, как вырастает туловище и как мало отрастают плавники.
Это был его звездный час.
Он уговорил меня пойти к нему в гости, отпраздновать это событие. Я познакомился с его женой, скотницей на ферме, двумя ребятишками, тогда еще школьниками. Мы быстро подружились. Он велел говорить ему «ты» и называть «Йозеф». Меня же, сам не знаю почему, он звал Антеком. Бог весть откуда он взял эту странную форму от имени Антонин. Потом я много раз помогал ему загонять и кормить скот, менять подстилку, чтобы можно было скорее отправиться на рыбалку. Именно с тех пор я начал разбираться в сельском хозяйстве — то было время силосования и заготовки кормов, — а он, в свою очередь, вскоре много узнал о работе на токарном станке, о проблемах машиностроительного цеха. Бывало, мы часами просиживали на берегу или в лодке, а рыба и не думала клевать…
— Сегодня, Антек, давай подадимся к острову!
Я согласился. Я знал, что сегодня нам позарез нужны щуки «капитальные».
— Понимаешь, нужна парочка таких что надо, в Прагу. Докторам!
И я понимал. Йозеф был счастлив: у его жены удачно прошла сложная операция, и он испытывал потребность как-то зримо выразить свою благодарность и уважение людям в белых халатах.
Мы погрузили в лодку удочки, жестянку с мальками, тужурки и рюкзаки, набитые тысячью более или менее ненужных мелочей, без которых не обойтись ни одному рыбаку…
Я сел на весла, а Йозеф, хлюпая сапогами, оттолкнул лодку от берега. Вскочив в лодку, он остался на корме, чтобы нос, где лежало наше снаряжение, немного приподнялся. Нам предстояло грести более четырех километров. Но было безветренно, серое небо раскинуло свой шатер от одних гор к другим, и лодка легко скользила по поверхности озера.
Мы бросили якорь у острова, окрещенного современной легендой Змеиным, видимо, в память о том времени, когда река впервые вышла из берегов: перепуганное зверье бросилось наутек, а змеям приходилось спасаться на кустах и деревьях. В этих местах на глубине нескольких десятков метров был когда-то песчаный карьер. Осенью в подъемных стволах бывшего карьера водились щуки. Еще засветло мы поймали три штуки.
— Погляди-ка! — вдруг обратился ко мне Йозеф, и я, собственно говоря, первый раз за сегодняшнюю рыбалку оторвал взгляд от покачивающихся поплавков.
— Черт возьми! Туман!
— Надо скорее собираться!
Нужно плыть, ни минуты не медля. Вдруг это седое покрывало, с каждой минутой все плотнее заволакивающее узкую полоску виднеющегося вдали берега, зарится сегодня на целое озеро? Тянуло холодом, первые клочья тумана приближались быстро и неотвратимо.
Мы гребли еще четверть часа, и вот уже вокруг нас плотный туман. Сумрак и ощущение огромного влажного кома в горле. Концы весел теряются в серой паутине тумана, переходящей в зловещую черноту быстро убывающего осеннего дня. Вскоре уже нельзя было различить, где кончается вода и начинается туман. Пока не стало совсем темно, я старался грести в том направлении, где, по нашим предположениям, был восток. Из густого мрака выплывали причудливые тени, не раз нам казалось, что лодка вот-вот зашуршит по гальке или упрется в корягу, предвещающую близость берега. Однако время, необходимое, чтобы покрыть расстояние от острова до берега, уже давно прошло.